Цена империи. Чистилище

Сергей Михайлович Кравчинский, так звучало его настоящее имя, виртуозно орудовал стилетом. Этому умению он был обучен британскими офицерами, имевшими общие дела с наёмными убийцами с Востока. Впрочем, и без оружия он был очень опасен, ибо обладал не только феноменальной физической силой, но и изощрённым умом, звериным чутьём и хитростью. Обучаясь вначале в Александровском, а затем и в Михайловском военном училище он слушал лекции по истории у Соловьёва и Ключевского, фортификацию читал основатель «могучей кучки» Цезарь Кюи, а на экзаменах по математике знания юнкеров проверял сам Чебышев. В библиотеке, в коей было собрано почти десять тысяч книг, юнкера могли читать Плутарха или Вольтера, изучить труды экономистов Адама Смита и Джона Стюарта Милля. К услугам поклонников французской литературы были последние романы Жюля Верна. Но юнкер Кравчинский предпочитал книги, посвящённые революциям, которые потрясли Европу, и по нескольку раз проштудировал труды Гарнье-Паже и Зибеля. Обладающий привлекательной внешностью, умением ладить с людьми, став подпоручиком, он мог бы честно служить Отечеству, как это сделал его родной брат, но, увы, он избрал не созидание, а разрушение.

Получив назначение в фейерверкскую школу, Кравчинский с превеликой охотой занимался с нижними чинами по некой методе, разработанной им лично. Сия старательность импонировала школьному начальству, тем паче, что солдаты, буквально раскрыв рты внимали молодому офицеру, который простыми и доходчивыми словами объяснял будущим сапёрам и минёрам, как обращаться с порохом и иными взрывчатыми веществами. Естественно, что подпоручик записывал имена нижних чинов, кои проявили усердие, дабы можно было поощрить отличившихся. Но сей список Кравчинский предусмотрительно составлял в двух экземплярах. Они несколько отличались друг от друга. В реестре, который он готовил для себя, были и данные о месте призыва и оставшемся сроке службы человека, могущего быть полезным для «вооружённой борьбы с кровавым царизмом». К этому моменту он окончательно уверовал в то, что революционный переворот в России вполне возможен, нужны лишь энергичные и сильные вожди, кои не ограничивают себя в выборе средств для свержения императора. Вполне понятно, что к числу последних он относил и себя. О сих выводах и планах по их реализации он поведал в письме своему другу Шишко, используя специальные химические чернила. Для прочтения текста бумагу следовало нагреть или смочить особым реактивом, об этом Кравчинский предусмотрительно предупредил своего друга перед отъездом из столицы.

Но всё же вести агитацию среди нижних чинов человеку в погонах было небезопасно.

После бунта на Сенатской площади в декабре 1825 года, когда обманутые своими командирами солдаты и моряки гвардейских частей дружно кричали: «Виват, Конституция!», искренне веря, что это имя супруги законного императора Константина Павловича, жандармы присматривали за господами офицерами и в случае необходимости реагировали соответствующим образом. Кравчинский прекрасно помнил один прецедент, коему был свидетелем. Речь шла о полковнике Петре Лавровиче Лаврове, одарённом математике, лучшем ученике академика М. В. Остроградского, сделавшем блестящую карьеру сперва в Михайловской артиллерийской академии, а затем ставшем профессором в Константиновском военном училище. Но помимо науки его высокоблагородие изволили увлекаться поэзией и недостаток таланта небезуспешно компенсировали ядом и проклятиями в адрес императора, правительства и православной церкви. Он насмехался над героями Крымской войны, и сии творения регулярно печатались на страницах «Колокола», газеты, которую великий ненавистник России Герцен издавал в Лондоне не без дружеского участия и, естественно, совершенно «безвозмездной» денежной помощи банкира барона Джеймса Ротшильда. Это «невинное» увлечение господина полковника на протяжении ряда лет оставалось без последствий, но всё изменило покушение, к счастью, неудавшееся, Д. В. Каракозова на императора Александра II. Петр Лаврович был арестован и предан военному суду. Приговор был суров: увольнение без преимуществ, приобретенных по службе, ссылка в Тотьму (почти что к черту на кулички). Но таинственные покровители позволили полковнику неплохо устроиться и там, разместив в снятом им доме библиотеку в тысячу с чем-то томов, а через некоторое время эти же «доброжелатели» организовали побег полковника Лаврова за границу, чтобы совершенно контролировать ценного кадра, его еще во время ссылки снабдили женой соответствующих наклонностей (авантюристкой и революционеркой). Вначале они обосновались в Париже, а потом перебрались под крылышко своих хозяев – в Лондон.