Цена памяти (СИ)

Снова её накрывает щемящая смесь чувства вины, горечи и злости на саму себя. Всё должно было быть по-другому, она обязана была, она обещала ему, она…

— Грейнджер?

Малфой легонько дотрагивается до её кисти.

— Я в порядке! — восклицает она и видит белые мелькающие пятна. Она ощущает, как дрожат её губы и крепко смыкает их.

— Грейнджер, только не снова, — настороженно просит он и сжимает её руку.

— Ничего не будет… Я… Я почти… — она обманывает не столько его, сколько саму себя, и понимает это, когда холод проходит по телу, а перед глазами вдруг мелькают далёкие образы. Её голос срывается: — Драко, я не хочу. Я не готова.

Гермиона моргает: вот перед ней Драко Малфой в тюрьме, а на закрытых веках — тоже он, только более молодой, свежий, расслабленный.

Хлопок ресниц, и серые глаза смотрят с беспокойством. Ещё один — они глядят лукаво, насмешливого, но тепло.

Она видит одновременно две картинки, два момента времени, двух Драко Малфоев, и это разрывает ей сердце. Гермиона не выдерживает и, глубоко вздохнув, прикрывает глаза, чтобы хотя бы ненадолго остался только один образ.

***

За окном догорает закат, и комната освещена последними раскалёнными лучами. Красно-оранжевые отблески ложатся на стены и кожу Малфоя, и получившееся зрелище пугающе прекрасно.

Они вновь лежат лицом к лицу, и Гермионе на миг кажется, что это старое воспоминание.

Они оба обнажены, но укрыты, что, впрочем, не мешает Малфою время от времени кидать заинтересованные взгляды на округлость её груди, выступающую сквозь простынь. Гермиона отвлекает его, пытаясь развить диалог, сначала бессмысленный и пустяковый, но постепенно приобретающий более глубокий смысл.

Она вскидывает подбородок и, склонив голову набок, спрашивает:

— Чем ты займешься после войны?

— Ты и твои вопросы, — Малфой закатывает глаза и тыкает её пальцем куда-то в живот. — Думаешь, стоит загадывать?

Она ловит его руку и переплетает их пальцы; он не сопротивляется.

— Я думаю, что надо верить в будущее. Так почему бы и не построить какие-то планы?

Малфой хмыкает:

— Будущее… Непонятная концепция, Грейнджер.

— Тебе объяснить, что это значит?

Они подшучивают друг над другом, но почему-то Гермиону вдруг охватывает невнятная и едва заметная тревога. Она щурится, надеясь дождаться от Малфоя серьёзного ответа, и он поджимает губы, заметив её взгляд.

— Я знаю, что это, но только вот, — тянет он в привычной манере, — вероятность, что оно у меня будет, не очень-то большая.

Он всё ещё расслаблен, взгляд слегка затуманен, и когда Драко выглядит так — кажется, что никакие тревоги этого мира его не касаются. Но произнесённые слова напрягают Гермиону, и она выпускает его ладонь и приподнимается, опираясь на локоть.

— Что это значит?

Малфой на мгновение переводит взгляд на её грудь, но после снова встречается с Гермионой глазами, непринуждённо смотря на неё снизу вверх. Он протягивает руку, ловит прядь её волос и несильно тянет.

— Если победят Пожиратели, меня скорее всего раскроют и убьют. — Он поджимает губы и задумчиво накручивает прядь на пальцы. — Если победит Орден, то я наверняка попаду в Азкабан. Слишком много желающих посадить меня туда.

Он передёргивает плечами и всё же отводит взгляд, наблюдая, как её локон закручивается в спираль.

В груди Гермионы всё сжимается.

— Ты же знаешь, что я этого не допущу, — тихо говорит она. Малфой продолжает смотреть на её волосы. Выражение его лица спокойное, но печальное. Наверное, он хочет верить ей, но не может. Снова. Гермиона стискивает его руку в своей, привлекая внимание. — Драко, я обещала. Я сказала тебе, что буду бороться за тебя, и я имела это в виду.

Он смотрит на неё и криво ухмыляется, явно желая что-то сказать, но Гермиона не готова слушать его колкости. Она останавливает его жестом и продолжает:

— Чтобы ты ни делал, что бы тебя ни заставляли делать — у тебя не было выбора. Твоя мать в заложниках, ты сам в заложниках. Но сейчас ты помогаешь Ордену, и когда мы победим — а мы обязательно победим! — я смогу убедить в этом всех. Я смогу, — её голос срывается, а Малфой лишь сердито качает головой, но ничего не отвечает.

В его глазах плещется горечь, и Гермионе становится так тоскливо, что она зажмуривается. А когда открывает глаза, то тянется к нему и проводит пальцами по лицу, очерчивая шрамы. Воздух с шипящим звуком выходит из его рта, и Гермиона чувствует тепло на своём лице.

Она понимает, что звучит наивно и даже претенциозно, но она имеет в виду каждое слово, поэтому повторяет это снова и снова, не отрывая взгляда от его пепельных глаз.

Она не уверена, что он верит ей. Но она всё равно сделает всё, как и обещала.

***

Воспоминание заканчивается так же резко, как и началось. Гермиона словно выныривает из воды и рвано хватает ртом воздух. Наклонившись вперёд, она держится за столешницу и за руку Малфоя.

Он смотрит на неё прямо и открыто, но с тревогой во взгляде, и крепко сжимает её ладонь.

— Грейнджер?

…Орден благороден ровно до того момента, как перестаёшь быть им нужен…

Её тело сотрясается. Спазм боли пронзает голову, и Гермиона прижимает подбородок к груди.

— Ох.