Цена памяти (СИ)

— Посмотри на меня. Ты что-то вспомнила, верно? — Она бездумно слушается, вскидывая на него ошалевший взгляд, и кивает. Он кивает в ответ и нервно облизывает губы. — Хорошо. Ты вспомнила. И ты в порядке. Вот так, дыши…

Гермиона делает вдох и захлёбывается воздухом.

…Ты будешь на моём заседании и дашь показания. Предоставишь дурацкие доказательства, что я, возможно, не так плох…

Хорошо, что она сидит, иначе бы упала. Гермиона всхлипывает и вцепляется в руку Малфоя, оставляя на коже следы от ногтей. Она пытается бороться с воспоминаниями, пытается вырваться.

И Драко понимает это.

— Ты молодец, — слетает с его губ, — просто дыши и думай о чём-нибудь отвлечённом, — он почти умоляет.

…Либо я крепко облажался, либо у этого мира не осталось вообще ничего хорошего…

— Давай же, Гермиона. Подумай о чёртовых домовых эльфах. О зельях. О грёбаной истории Хогвартса, только не…

…У тебя есть я, и я буду бороться за тебя…

Она бросила Чарли Уизли. Она предала Драко Малфоя.

— Я предала тебя, — хрипит Гермиона и пытается выдернуть руку; его прикосновения вдруг обжигают.

Он испуганно стискивает её пальцы, но тут же выпускает.

— Грейнджер, всё не так.

Она отшатывается и отводит взгляд, не в силах даже взглянуть на него. Слёзы наворачиваются на глаза. Он не может, он не имеет права спорить и убеждать её в обратном!

Не в этот раз.

Вот почему он просил ничего не обещать. Потому что она уже столько раз делала это — и не сдержала слова.

Гермиона вдруг чувствует, как сердце забилось где-то в горле.

— Я всё исправлю, — выдавливает она и повторяет ещё раз, уже громче, чётче: — Я всё исправлю, Драко.

— Не надо.

Она смотрит на него диким взглядом. Малфой морщится; его лицо мрачнеет и что-то тёмное возникает в глазах, от чего Гермиону передёргивает. Она видит: её слова бьют его, и Драко не способен бороться с этими ударами, они проникают прямо вглубь. Туда, где предположительно находится его сердце.

— Я обещаю, Драко, я…

— Ничего, Грейнджер, — прерывает он и сводит челюсти. Сквозь зубы он делает медленный вдох, явно стараясь удержать контроль. — Я уже говорил: просто… не обещай ничего, ладно? Сделай это для меня.

Он нервно сглатывает, и Гермионе кажется, будто холодная рука собирает в охапку её внутренности и сдавливает со всей силы.

— Что было дальше? — отчаянно выпаливает она.

— Я больше ничего тебе сегодня не скажу.

— Мне надо знать!

— Ты перегибаешь палку. Ты уже…

— Этого недостаточно, Драко, я так не могу! Я… Мне надо понять, как так вышло. Что я сделала? Почему… Почему всё так получилось?

— Ты ничего не сделала, Грейнджер.

— Но я должна была! Что случилось? Мне нужно… — Гермиона не может сдерживаться. Она пытается отыскать ответы в лице Малфоя, но лишь видит, как черствеет его взгляд с каждым её словом. — Ты не понимаешь! Мне нужно знать больше!

Достучаться до него кажется невозможным, но он вдруг клацает челюстью и прерывает её:

— Хорошо.

— Да?

— Да, — сердито бросает он.

— Правда?

— Мерлин, Грейнджер, — он закатывает глаза, раздражение отображается в каждом его слове и действии. Малфой тянет к ней руку и цедит: — Дай это сюда.

Опешив, Гермиона передаёт ему тетрадь. Её тело всё ещё потряхивает, а разум разрывает от беспорядочных мыслей, отрывков, воспоминаний. Она не может собрать их в единые цепочки, пока у неё недостаточно информации.

И все эти эмоции… они затапливают её сознание и сердце.

Малфой открывает чистую страницу и что-то быстро записывает. Кандалы на руках тихо звякают в такт резким движениям. Гермиона жадно следит за каждым его действием. Закончив, он протягивает ей тетрадь, но не разжимает пальцев, хмуро глядя на свою руку, будто сомневаясь.

— Не смей открывать это, пока не окажешься дома. — Гермиона поспешно кивает, и только тогда он выпускает тетрадь. — Я тоже… тоже устал, Грейнджер. Устал от всего этого: от того, что вижу тебя такой каждый раз и что не знаю, чем закончится очередной твой приступ. Поэтому отдохни, выспись, выпей зелья. Спокойно посиди со своими записями и постарайся упорядочить всё, что помнишь, — он на мгновение замолкает и, тяжело вздохнув, сжимает двумя пальцами переносицу. — Мне нужно, чтобы ты пришла в себя. Иначе… если так продолжится, мне придётся отказываться от наших встреч. Ты близко, Грейнджер, но всё становится более интенсивным. Ты не можешь рисковать.

— Я буду осторожна.

— Я тебе не верю.

Живот сводит от его слов, и Гермиона сердито поджимает губы.

Она хочет возразить.

Но Малфой сидит, ссутулившись, и выглядит таким встревоженным и потерянным, что в этот раз Гермиона решает больше ничего не говорить.

Она уходит с раздраем в сердце и в голове.

Лишь дома, как он и сказал, она садится на постели и, глубоко вздохнув, медленно открывает страницу, на которой почерком из её воспоминаний выведено два предложения:

«Ты снова спрашиваешь, что было дальше, Гермиона. А дальше нас почти раскрыли».

========== 19. Девятнадцатая глава ==========

Гермиона умеет ждать, но терпение, о, его с натяжкой можно назвать её сильной чертой.

Она могла бы постараться, чтобы не оглядываться на часы каждые пару минут, но в этот раз не сдерживает себя.