Цена памяти (СИ)

Он весь напряжён, и руки нелепо застывают над столом, как будто Драко не знает, куда их деть. Он пристально смотрит на неё, глаза темнеют, а по лицу проходит рябь от того, как сильно он сжимает челюсти.

— Ты пришёл за мной, но я совершенно тебя не помнила.

Его взгляд становится затравленным, и Драко открывает рот, но Гермиона резко выставляет ладонь перед собой, не давая ему сказать ни слова.

— Я не доверяла тебе и не могла понять, почему ты пришёл за мной. — Вторую руку она прижимает к груди. Сердце колотится с такой скоростью, что Гермиона начинает опасаться за своё здоровье. В ушах шумит кровь, голова пульсирует. — Мне казалось, что это ещё одна ловушка. Я считала тебя одним из них.

Его лицо. Мантия и маска Пожирателя. Он направляет на неё палочку, и в глазах горят злость и ненависть.

— Я думала… Я думала, что ты тоже пытал меня.

— Я никогда не делал…

— Знаю, — прерывает она, хотя совсем не уверена в своих словах и своей памяти. — Я знаю.

Это ведь Драко. Она провела с ним бок о бок полгода. Она… любила его.

Важно не кто остался без палочки, а кто оказался на коленях.

Знаешь, я думал, меня раздражают все грязнокровки, но, кажется, дело всё-таки в тебе.

Спустя три месяца ты наконец соизволила ослабить свою хватку и этот вечный контроль, спасибо большое, но не делай вид, что это что-то меняет.

Рыкнув, Гермиона яростно мотает головой, пытаясь вынырнуть из круговорота, в который её засосало. Ей кажется, что её настигает раздвоение личности. Ощущение, будто она пребывает на границе двух миров — и никак не может наложить один на другой, хотя ей необходимо их совместить.

— Твой отец, — наконец выдавливает она. — Это был он.

Драко тяжело вздыхает и, сжав правую руку в кулак, поднимает её к лицу.

— Да, — он кивает. — Да, он… был ответственным за портрет, а вы уничтожили его, — рвано сообщает Драко. Он хмурится, и розовые пятна показываются на скулах. — Лорд чуть не убил его тогда.

Она ахает от неприятного подозрения:

— А вас?..

Драко знает, кого Гермиона имеет в виду. Он жестом останавливает её.

— …Он был так зол — и пришёл отыграться на тебе. Я… — он нервно сглатывает, — я не ожидал.

— И Беллатриса?

Гермиона помнит её хохот и присутствие в голове.

— Ну конечно же она была там, — он не сдерживает горький смешок.

— Она должна была понять, откуда мы узнали про портрет?

— В тот момент я и не думал об этом, но да, всё так. Она сильный легилимент.

Драко морщится, словно каждый звук даётся ему с трудом.

Гермиона задумывается над его словами. Он был шпионом, который рассказал Ордену о портрете и поспособствовал его уничтожению. Из-за этого он был на волоске от погибели, когда Пожиратели шерстили голову Гермионы.

Если бы она не стёрла воспоминания — Драко был бы мёртв.

Но он сам… Он был настолько озабочен её исчезновением, что ему совершенно отказало чувство самосохранения.

Эта мысль одновременно трогает и страшит её.

Гермиона обводит Драко внимательным взглядом и мгновение раздумывает о том, чтобы протянуть ему руку.

Но её настигает отголосок воспоминания.

В глазах снова двоится: один Драко перед ней — тот, с кем она была близка; но второй…

Гермиона не понимает, кто он.

Она пытается убедить себя, что она может ему доверять, что она не ошибается в нём, что второго Драко попросту не существует.

Но воспоминание о том, как, увидев его в подземельях, она испугалась, заставляет зажмуриться.

***

— Нам сказано привести пленных, и мы сделаем это, Драко. Я забираю девчонку, а ты возьми рыжего.

Люциус Малфой поднимает её с пола…

Как она там оказалась?

…И встряхивает со всей силы. Голова безвольно мотается из стороны в сторону, волосы хлещут по лицу.

С ней же был Малфой. Не Люциус.

Драко.

Гермиона пытается оглядеться и понимает, что его нигде нет. Возможно, он привиделся ей.

Она переминается с ноги на ногу. Раны на спине снова открылись, и ошмётки футболки неприятно прилипают к коже, ещё больше пачкаясь в крови. Несмотря на это, Гермиона всё равно успевает подумать о попытке броситься в сторону от Люциуса.

Но в тот же момент он толкает её, и Гермиона лицом врезается в решётку.

Она шипит от боли и чувствует себя абсолютно беспомощной.

— Я бы сам прикончил тебя прямо сейчас, шваль, но тебе ещё предстоит увидеть шоу. Шевелись.

Предплечье горит в его хватке.

Люциус Малфой грубо ведёт её по тёмным подземельям, то и дело задевая стены. Гермиона понимает, что не способна обрабатывать информацию: она ничего не слышит, кроме собственного шумного дыхания; видит лишь яркие пятна; не воспринимает запах и вкус крови.

Но ощущает каждый выступ и каждый камешек на своём пути. Это напоминает ещё один тип пытки.

Она не может понять, куда он ведёт её и зачем. Не может предугадать следующий шаг. Не может издать ни единого внятного звука.

Он протаскивает её по ступенькам, и несмотря на холод, на висках Гермионы выступает испарина от того усилия, которое требуется, чтобы не потерять сознание.

Хотя в какой-то момент она ловит себя на мысли, что зря цепляется за него — лучше уж свалиться в беспамятстве.

Малфой выпускает её так же неожиданно, как схватил.