Цена памяти (СИ)

Упав на колени, Гермиона чувствует, как дрожь пробивает до самых костей, но берёт себя в руки и пытается осмотреться.

Она узнает гостиную.

Ту самую гостиную поместья Малфоев.

Оказавшись на свету, Гермиона понимает, что её голова травмирована серьёзнее, чем она предполагала. Скорее всего, у неё сотрясение мозга. Тошнота накатывает резко и внезапно, и мысль вывернуть содержимое желудка прямо под ноги Люциусу Малфою невероятно смешит.

Но желудок пустой, его лишь сводит спазм, а вместо смеха вырывается кашель. Гермиона прикрывает рот ладонью, орошая её кровью.

Тёмно-пурпурные стены вызывающе сжимаются, и Гермиона, не выдержав, опускает веки. В это же мгновение она слышит злобную и хриплую ругань:

— Убери от меня руки, ублюдок!

— Рон, — выдыхает она, вновь распахнув глаза.

Он встречает её взгляд, и на миг они оба замирают.

Рон выглядит скверно. Один глаз полностью заплывший, под вторым красуется синяк, лоб и шея изрезаны, как и всё тело. Волосы сбились в колтуны и измазаны кровью так, что напоминают ржавые цепочки.

Но он жив.

И стоит на ногах.

— Гермиона, — выпаливает он и дёргается в её сторону. — Что вы с ней сделали?!

Драко Малфой на удивление легко выпускает его, но Рон не успевает сделать и двух шагов, когда его настигает проклятье.

— Круцио, — почти скучающе произносит Беллатриса.

Рон падает и заходится криком, и Гермиона вторит ему, умоляя остановиться, но сама не может даже пошевелиться, когда Люциус запускает руку в её волосы и фиксирует голову, заставляя смотреть.

Кожа болит от натяжения.

Слёзы текут по щекам и, окрашенные кровью, капают на мраморный пол. Её связки слабы, но Гермиона вовсю напрягается:

— Хватит! — истошно просит она. — Прекратите!

Крик обрывается, и Рон пытается отдышаться, растянувшись на полу.

Пелена застилает глаза Гермионы, но она всё равно различает, как Беллатриса застывает над Роном и кончиком туфли, будто испытывая отвращение, поддевает его плечо, вынуждая перевернуться.

Его невидящий взгляд направлен в потолок.

Искоса Гермиона замечает, как Драко делает маленький шаг назад, отступая. Он смотрит на Рона, но, когда Гермиона чуть поворачивается к нему, уловив движение, резко переводит взгляд на неё.

Вздрогнув, она опускает голову, так и не различив эмоций в его серебристых глазах.

Всхлипы вырываются из её горла, и Гермиона готова начать умолять, когда вдруг слышит низкий и пугающе мягкий голос:

— Друзья Гарри Поттера — наши дорогие гости.

И только в этот момент Гермиона понимает, что вдали комнаты в большом кресле расположился Волдеморт.

В тусклом свете его кожа кажется почти прозрачной и отдаёт синевой. Если раньше он напоминал монстра, то теперь похож на призрака. После создания стольких крестражей — и их потери — слишком тонкая связь соединяет его с миром живых. Он слаб, но всё так же жесток.

И явно зол.

Красные узкие глаза мерцают в полумраке. Ленивое движение рукой, когда он указывает в их сторону, служит приговором.

— А гостей распрашивают о делах и угощают самым лучшим.

Живот Гермионы сводит от ужаса, когда Беллатриса разворачивается к ней. В груди тяжелеет, в уголках глаз вновь скапливаются слёзы, запах собственной крови внезапно ударяет в нос, и Гермионе хочется только одного — зажмуриться.

— Расскажите нам, как вы узнали про портрет, мисс Грейнджер? — вкрадчиво, почти ласково спрашивает Тёмный Лорд, но Гермиона не отводит взгляда от Беллатрисы, которая поигрывает палочкой, медленно двигаясь к ней.

Гермиона борется с собой, чтобы не сдаться ей.

— Я не знаю.

Губы дрожат. Она понимает, что это неправильный ответ.

Заклинание с силой ударяет в грудь, и если бы не Люциус Малфой, удерживающий её за волосы, Гермиона опрокинулась бы на спину. Она бьётся, судороги сводят тело, боль растекается по венам, проникая в каждый уголок.

— Как вы узнали про портрет? — голос звучит тихо, но Гермиона слышит его даже за шумом крови в ушах и собственным шипящим дыханием.

— Не знаю! Пожалуйста, не надо!

Готовясь, она заранее стискивает зубы, чтобы сдержать крик, но её тело не в силах выполнять прихоти гордости. Оно изгибается под мощью проклятья, и Гермиона вопит, как будто звук способен облегчить боль.

— Как вы узнали про портрет?

Вопрос повторяется, как и проклятие. В этот раз она даже не успевает ответить.

— Я не знаю! Я не помню! Не помню!

Она обмякает. Руки дрожат так, что даже если бы каким-то чудом в её руках оказалась палочка — Гермиона не сумела бы её удержать. Она чувствует, как джинсы врезаются в окровавленную плоть; икры схватывают спазмы.

Она смотрит на Рона — он что-то говорит ей, его губы шевелятся, но до Гермионы не доносится ни звука. Она лишь видит, как в уголках его рта пузырится кровь.

Перед глазами Гермионы вдруг встают образы всех Уизли. Артур и Молли, Джинни, близнецы, Билл и Перси, Чарли…

Почему-то при мысли о Чарли становится так больно, что у Гермионы сдавливает виски. Она не сразу слышит следующие слова Волдеморта.