Цена памяти (СИ)

Он пожимает плечами и смотрит на неё с лёгким прищуром. Новые морщины у губ и вокруг глаз указывают на пережитое за последний год.

Гермиона прикусывает губу, и живот сводит от волнения; она не знает, что сказать и как себя вести.

Но Малфой спасает её от неловкости и вкрадчиво произносит:

— Моя мать хочет поблагодарить тебя.

— Что?

Это не то, что она ожидала услышать. Глаза Гермионы округляются от удивления.

— Моя мать. Нарцисса. Передаёт спасибо, — отрывисто и медленно, словно ребёнку, сообщает он.

— Но вы же ведь не…

— После того, как я получил палочку, Кингсли дал ей доступ к камину, мы говорили несколько минут, — он разводит руками и кидает быстрый взгляд на свою палочку; в его глазах Гермиона замечает сомнения, а после обращает внимание, как крепко он сжимает древко. Драко будто не верит, что вернул её себе. — Она хотела убедиться, что я в порядке и что это правда.

Гермиона снова глядит ему в лицо и, догадавшись, понимающе роняет:

— Что тебя освободили.

— Что меня освободила Гермиона Грейнджер, — неожиданно по-доброму усмехается он, и Гермиона почему-то заливается краской.

Потупившись, она смотрит на его колени и издаёт тихий нервный смешок.

Она действительно сделала это. Она уничтожила крестраж, помогла закончить войну и вот теперь разобралась с последствиями. Гермиона наконец справилась с прошлым, но находится в совершенном ступоре, когда дело касается будущего.

И Малфой не вносит ясности, когда вот так просто стоит напротив и не говорит, не делает ничего конкретного. Не то чтобы она чего-то от него ждёт. Уж точно не признаний или поступков.

В конце концов, он даже не поблагодарил её.

Но она — они оба — заслужили хотя бы один разговор. Такой, что расставил бы всё по своим местам.

Набравшись решимости, она стискивает кулаки и глубоко вздыхает; грудная клетка расширяется — ткань блузки слегка натягивается — и опадает. Гермиона замечает, как Малфой взглядом прослеживает это движение, и, стараясь не паниковать, быстро спрашивает:

— Ты голоден?

Его брови еле-еле подрагивают, и, подняв руку, Драко задумчиво прижимает костяшки пальцев к губам, а затем обводит Гермиону взглядом, от которого у неё внутри что-то воспламеняется и сердце пропускает два удара.

Волнение и нервное возбуждение щекочут в животе и за рёбрами; вдоль позвоночника рассыпаются мурашки. Гермиона изо всех сил старается справиться с дыханием и сохранить невозмутимое выражение лица, но с каждой секундой это становится всё сложнее.

Наконец глаза Драко сверкают, и он кивает.

***

Гермиона знает, что суетится, но ничего не может с собой поделать.

Драко Малфой находится в её квартире, в её кухне. Ещё десять дней назад он был в Азкабане, и их разделял стол, к которому были прикованы его руки, а также пропасть, соразмерная жизни Рона.

И теперь он здесь. Всё ещё сжимает палочку в одной руке, будто боится, что если отпустит — она исчезнет, а второй крутит стакан с водой. Ничего больше у Гермионы не нашлось, хотя она сама и не отказалась бы от глотка чего-то крепкого. Для храбрости.

Она хлопочет у плиты и слишком остро чувствует взгляд Драко — он не отводит глаз от её затылка. Она страшится обернуться и увидеть выражение его лица, но проходит минута, другая, тишина кажется почти невыносимой. И тогда Гермиона не выдерживает.

Она хватает полотенце с крючка, вытирает руки, с размаха бросает его на столешницу и, развернувшись, недовольно восклицает:

— Что?

К её удивлению, лицо Драко ничего не выражает, только глаза слегка сужаются, когда он переспрашивает:

— Что?

— Ты пялишься.

— Я наблюдаю, — невозмутимо отвечает он.

Гермиона раздражённо вздыхает и закатывает глаза. У неё не хватает на него терпения, не когда она так сильно напряжена.

— И какие выводы ты сделал?

Малфой лишь вскидывает брови.

— Выводы?

Она украдкой обтирает руки об юбку и, нахмурившись, поясняет:

— Ну, если ты наблюдаешь, то должен был… Не знаю, заметить что-нибудь интересное, — она машет рукой в воздухе, якобы это способно сделать её слова более логичными. — Иначе же ты просто пялишься, ну, или созерцаешь.

Гермиона мелет чепуху и знает это.

— Созерцаю? Не думал, что можно созерцать тебя.

— Вот-вот, — торопливо говорит она, стараясь краснеть не так сильно. Ей вдруг кажется, что в комнате стало меньше воздуха, пространство как-то сгустилось, а температура поднялась. Она кидает быстрый взгляд на плиту, чтобы убедиться, что не переборщила с пламенем. И чтобы не смотреть на Малфоя хотя бы секундочку. — Так что поделись результатами своих наблюдений.

Он ничего не отвечает, и ей приходится снова взглянуть на него. Внутренности сжимаются, когда Гермиона отмечает, как уголки его губ подрагивают в подобии улыбки.

Она понимает, что попала.

Она так попала.

Драко встаёт и делает шаг к ней. На кухне мало пространства для манёвра, так что Гермиона оказывается зажата между его телом и кухонной тумбой. И это слишком близко. Она вскидывает подбородок, как будто старается уменьшить разницу в росте между ними, и встречает его горящий взгляд. Его глаза смеются и затягивают её настолько, что Гермиона не замечает, когда он успел поднять руку.