Цена памяти (СИ)

Она не должна просить его о таком. Она не должна подставлять его. Гермиона только-только пообещала себе не ожидать от него больше, чем он может дать.

Но она в отчаянии.

Малфой молча взирает на неё, стиснув челюсти и сжав кулаки; его глаза зло сужаются.

— Они захватили Дина Томаса и двух авроров, — срывающимся голосом говорит Гермиона, — и Билла Уизли, и Флер Делакур. — Малфой не реагирует, ни один мускул не двигается на его лице. — И Джинни Уизли.

Он вдруг морщится, а Гермиона чувствует пугающую смесь отчаяния и надежды.

— Грейнджер, ты же не думаешь, что я…

— Мне нужна только информация! Я не прошу от тебя действий, я не прошу рисковать собой, — Гермиона осекается, и Малфой смотрит на неё тяжёлым взглядом; его губы кривятся в презрительной усмешке.

— Ты что, издеваешься?

Гермиона вскидывает ладонь и горячо восклицает:

— Я не права. Я неправильно выразилась. — Она отводит взгляд, не в силах видеть выражение лица и потемневших глаз Малфоя, и сжимает ладонями виски. В голове стучит от перенапряжения, и Гермиона пытается аккуратно сформулировать мысль. — Я на самом деле прошу тебя рискнуть. Все наши встречи — это риск для тебя. Я понимаю это и принимаю, но… Мне правда нужна помощь, Малфой.

Гермиона прикрывает глаза и чувствует, как плечи отчасти расслабляются, словно она скинула с них непосильный груз. В тишине гостиной она слышит стук собственного сердца и дыхание Малфоя, который молчит так долго, как будто уже и не собирается отвечать.

Она снова смотрит на него.

Малфой стоит у дивана, и всё его тело заметно напряжено. Пальцами одной руки он стискивает палочку, а другой — сжимает переносицу. Его глаза прикрыты, но Гермиона считывает раздражение и даже злобу, исходящую от него.

Он не согласится.

Она вновь лишь разозлила его, ещё больше разобщая их.

Она просит невозможного.

Но Малфой протяжно выдыхает и сдаётся:

— Будь я проклят, — еле различимо бормочет он и, убрав руку от лица, снова смотрит на Гермиону. Его глаза блестят, но голос пугающе сух: — Пленников в поместье не держат подолгу. Их допрашивают, кого-то пытают, кого-то убивают, а оставшихся обычно переправляют в поместье Ноттов. Чаще всего их перевозят в повозках с фестралами под Дезиллюминационными чарами. Охрана минимальная, если это не кто-то важный.

Впрочем, они оба понимают, что важных из поместья не выпускают.

Гермиона ожидает продолжения, боясь даже шелохнуться, словно лишние движения или звуки могут заставить Малфоя передумать и замолчать.

— Я могу объяснить, в каком месте вам будет легче всего перехватить их. Если действовать неожиданно, то Пожиратели не смогут отбиться, только если…

— Не решат убить пленников, — Гермиона быстро кивает, нервно облизнув губы. — Я понимаю… Орден понимает это.

— Обычно повозку охраняют около четырёх человек, возможно, если пленных больше, будет пятеро. На земле их ждут ещё шестеро, но они могут воспользоваться мётлами для встречи. Вам надо быть готовыми к этому.

Гермиона завороженно слушает, каждое слово отпечатывается в её сознании.

— Пленные могут быть тяжело ранены, и вам стоит подготовить для них порталы, потому что аппарация в таком состоянии будет слишком опасна.

Он продолжает излагать детали, будто вся картинка уже давно дотошно упакована у него в голове. Малфой даёт Гермионе координаты места, где возможно перехватить повозку, а также рисует примерную схему объектов вблизи. Гермиона дрожащими пальцами принимает свитки и понимает, что даже ноющая боль в руке отошла на задний план от того воодушевления, которое она испытывает.

— Я дам тебе сигнал, когда узнаю об их перемещении. Обычно это происходит по вечерам, но не в полной темноте, чтобы Пожиратели ещё могли ориентироваться.

Гермиона не может сдержать робкой улыбки:

— Спасибо, Малфой.

Он на мгновение прикрывает глаза и после окидывает её долгим, пронзительным взглядом. Его лицо вдруг меняется, принимая более измученное выражение.

— Грейнджер, я… — он сжимает челюсти. — Я не смогу никого спасти, если они действительно захотят их смерти. Я… я не могу.

Гермиона смотрит на него и видит в его глазах раскаяние вперемешку с болью.

— Я понимаю.

И в этот раз она правда понимает и совсем не чувствует ни раздражения, ни злости, лишь тоску.

Её печалит мир, в котором они вынуждены участвовать в таких разговорах и давать такие объяснения. Мир, в котором они рискуют жизнью ради чужих мировоззрений.

Тот мир, в котором Драко Малфой пытается быть хорошим, но это даётся ему слишком большой ценой.

***

Гермиона получает короткое сообщение всего спустя три дня.

«Нотт. Сегодня. В восемь».

Благодаря всей информации, которую дал Малфой, операция проходит успешно.

Нервное возбуждение накрывает Гермиону с головой, и с лица не сходит сумасшедшая улыбка, когда она мечется по дому, в котором все вокруг в кои-то веки наслаждаются каждой клеточкой тела, что перед ними спасённые товарищи, которых они уже отчаялись когда-либо увидеть.