Цена памяти (СИ)

— Я думаю, что тот, кто наложил на тебя этот Обливиэйт, уже всё равно не сможет снять его, — жёстко обрывает он.

Она недоверчиво смотрит на него:

— С чего ты взял?

Малфой закатывает глаза, словно не верит, что она спросила такое, и резко выплёвывает:

— Потому что была чёртова война, Грейнджер.

***

Малфой рассказывает ей, что первый раз они встретились в доме на площади Гриммо меньше чем через неделю после падения Хогвартса. Он замирает, следя за её реакцией, но Гермиона просто кивает, не зная, как реагировать на его слова.

Ей кажется, что на его лице мелькает разочарование. После этого он сообщает, что они встречались в Коукворте, в Паучьем тупике.

В доме Северуса Снейпа, который и привёл Малфоя в Орден.

Слыша это, Гермиона удивлённо округляет глаза, не представляя, как могла забыть такое.

Она в доме Снейпа вместе с Драко Малфоем? Теперь ей хочется рассмеяться ему в лицо, и всего на мгновение она думает, что это всё действительно может быть каким-то жестоким розыгрышем или же больной фантазией его воспалённого мозга.

Она кидает на него долгий оценивающий взгляд, но сама же отводит глаза и тушуется, по его реакции понимая, что Малфой не шутит. Он тяжело смотрит на неё, вообще не отводя глаз от лица и не моргая. Взгляд не просто внимательный — въедливый. Он как будто следит за каждой мыслью, что отражается на её лице, и ожидает какого-то всплеска.

Можно предположить, что она вдруг вот так просто вспомнит, что бы там ни происходило с ними. Гермиона едва заметно фыркает, и он, заметив, приподнимает бровь.

— У нас был регламент: я приносил некоторую информацию, ты иногда делилась чем-то в ответ и потом доставляла всё необходимое в Орден. Больше со мной никто не встречался, и…

Гермиона приподнимает ладонь, как будто тянет руку для ответа на уроке. Дурацкая, бессмысленная привычка, но Малфой мгновенно замолкает от этого движения и, чуть прищурившись, ожидает, что она скажет.

— У нас ведь были зачарованные монеты… Снейп дал их нам, — осторожно, словно боясь промахнуться, говорит Гермиона. — Мы общались с их помощью, договаривались о встречах. Ведь так?

Она замолкает, и Малфой опять долго не произносит ни слова, будто ожидает, что она продолжит, что её крепнущая память подкинет ей ещё какие-то детали. Гермиона смущается его напряженного взгляда и растерянно пожимает плечами. Тогда он отводит глаза, уставившись в стену, и его губы насмешливо искривляются:

— Два фальшивых галлеона — вот и вся цена твоей памяти.

Гермиона чувствует непонятную обиду, пока снова и снова прокручивает в памяти эти слова, когда за ней вскоре приходит сопровождающий, и она выходит из камеры и следует по тёмному коридору, минуя череду маленьких окошек, ведущих в другие камеры; когда наконец покидает удушающий мрак Азкабана, вдыхает свежий воздух и ловит лицом мелкие солёные капли; когда портал привычно затягивает её и переносит прочь.

Малфой открыл ей целый новый мир, кажется, поменяв жизнь, но вместе с тем не дал почти никакой информации. Почему-то он был очень осторожен, и, кроме расплывчатых эпизодов из обрывков своих снов, Гермиона так ничего не помнит.

Его слова не пробуждают никаких воспоминаний, но, возвращаясь домой, она замечает, какой тяжёлой стала голова, и к моменту, когда Гермиона собирается в кровать, боль нестерпима, и даже самое сильное обезболивающее зелье в её арсенале лишь слегка ослабляет тиски, сжимающие её виски. Гермиона ложится на подушку и прерывисто дышит, стараясь уложить в голове всё, сказанное Малфоем.

Сложно примерить на себя чужой рассказ, чужую — жестокую — сказку. С мыслями об этом Гермиона проваливается в сон.

Неожиданным образом ночь оказывается свободной от мучительных видений, и Гермиона будто парит и даже чувствует себя по-настоящему отдохнувшей, когда просыпается с утра. И лишь когда она садится в постели, а взгляд фокусируется на предметах вокруг, Гермиона вдруг понимает, что вспомнила.

***

Он сидит в столовой дома на площади Гриммо, и не сводит с неё взгляда с тех пор, как Бруствер озвучил условия.

— Мы выбрали мисс Грейнджер.

Люпин предупредил её заранее, поэтому Гермиона не удивлена, но Гарри и Рон у неё за спиной не сдерживают возмущённых ругательств.

— Но, Кингсли, не лучше ли, чтобы связным был Рон, раз уж мы все равно в курсе? — спрашивает Гарри, прекрасно понимая, что его кандидатуру уж точно никто не одобрит.

Кингсли тепло смотрит на Гарри и вежливо отвечает:

— Мистер Уизли… слишком эмоционален для этого задания.

На лице Малфоя расцветает ухмылка, а Рон тихо шипит:

— Ни слова, хорёк.

Малфой, впрочем, ничего не говорит и просто продолжает смотреть на Гермиону, будто бы знает что-то такое, чего не знает она. Это нервирует, и Гермиона неуютно ёжится и переводит взгляд на Люпина. Тот стоит, расслабленно прислонившись к стене, но не убирая палочку из рук, готовый к любой выходке Малфоя.

Гермиона замечает, как уголок губы Люпина дёргается, будто происходящее его забавляет. Это успокаивает её, и Гермиона подаётся в сторону и поворачивается к Гарри и Рону, чтобы передать немного спокойствия и им.