Цена памяти (СИ)

— Я вспоминаю всё больше. Как мы и обсуждали, твои подсказки помогают, но, — Гермиона переводит дыхание, глубоко вдохнув. Она старается не спешить, но слова вырываются изо рта почти бесконтрольно, будто бы она боится, что он перебьёт её, не дав закончить. Воздух обжигает лёгкие. — Но… я устала спрашивать тебя, что случилось, потому что знаю, что ты не расскажешь, — она сжимает руки, стараясь справиться с собой. Ей важно донести до него то, что она хочет сказать. — Но я хочу знать. Я не могу полагаться только на свою память, когда она так нестабильна. Это… тяжело. Я хочу не только вспоминать, но ещё и получать ответы, и… мне это важно. Один вопрос, Драко, пожалуйста.

— Грейнджер…

— Один вопрос за встречу! — она приподнимает руку, останавливая его жестом. Малфой неотрывно смотрит на неё. — Ты можешь ответить на него расплывчато, чтобы не стриггерить мою память. Мне просто… нужно хоть что-то. Пожалуйста.

Он ничего не отвечает, лишь смотрит на неё несколько долгих мгновений. Гермиона старается применить все знания о нём, чтобы угадать его ответ. Она почти понимает, когда Малфой вдруг обессиленно опускает голову. Его лицо выражает непривычное смирение.

— Хорошо.

Гермиона неверяще смотрит на него.

— Хорошо?

— Один вопрос. И ты не будешь придираться к моему ответу.

Она еле сдерживает улыбку и несколько раз кивает, а после прочищает горло, прежде чем спросить:

— Когда ты начал мне доверять?

Малфой неловко закашливается и закатывает глаза.

— Мерлин, забыл, с кем имею дело…

— В смысле?

— Ты умеешь задавать вопросы, — он приподнимает бровь, и уголок его губы насмешливо дёргается, но в глазах застыло ожесточённое выражение. Он замолкает.

— Ты не скажешь? — когда тишина затягивается, робко спрашивает Гермиона.

— Я хотел поверить тебе, когда мы разговаривали после смерти Снейпа, — сквозь зубы выдавливает он.

— Но не смог.

— Не смог.

Он кивает.

Гермиона ёжится, когда Малфой обводит её взглядом с головы до ног. Что-то в его глазах меняется.

— Но потом ты не воспользовалась информацией про Ракушку так, как я сказал, — его брови изгибаются, когда Малфой хмурится. — И я рассердился, но понял, что ты говорила серьезно.

— Ты думал, что я сделала это специально, — вдруг понимает Гермиона и ахает. Её глаза расширяются. — Настояла на операции, чтобы ты не раскрыл себя, — она дожидается его скупого кивка и неловко поясняет: — Я готова была дать тебе время, но не ценой Ордена. Решение попробовать отстоять Ракушку было не моим… Я просто поддержала его.

Ей тяжело признавать это, глядя ему в глаза, но он лишь грустно усмехается:

— Всегда в первую очередь была победа, а во вторую моя жизнь.

Гермиона вздрагивает от его слов и тона, с которым он их произнёс. Ей хочется снова протянуть руку и дотронуться до него, но она сдерживает себя.

Может быть, зря.

Гермиона медленно произносит:

— Я… Я переживала об этом. Но я не могла так поступить со всеми.

— Я знаю, Грейнджер, тебе не нужно объяснять.

Выражение его глаз смягчается.

— Я ведь правда хотела тебе помочь.

— А я не верил и пытался держаться от тебя подальше.

— Но не получилось.

Он сухо поджимает губы на мгновение, а когда отвечает, голос полон горечи:

— Ты даже не представляешь насколько.

Гермиона думает, что ей показалось, что его глаза метнулись к её рту.

Она вспыхивает, чувствуя, как смущение обжигает щёки и спускается по шее на грудь. Она краснеет.

Малфой явно видит это, и на его лице застывает загадочное выражение. Он неотрывно смотрит на неё.

Гермиона нервным жестом тянется поправить волосы, впрочем, желая скорее скрыться под ними, а не убрать с лица. Когда она в редкие минуты перестаёт задаваться бесконечными вопросами, обдумывать все воспоминания и гадать, что ещё случилось с ней в прошлом, — в эти моменты Гермиону накрывают неловкость и замешательство, связанные с этими странными отношениями между ней и Малфоем.

Ей нужно больше времени, чтобы переварить и обдумать всё произошедшее. Но она сама же желает поторопить события, чтобы вспомнить больше.

Гермиона заправляет несколько кудряшек за ухо, а затем поднимает вторую руку, чтобы широким жестом уложить пряди на макушке.

И в этот момент Малфой срывается так резко, что она не сразу понимает, что случилось.

Одним выпадом он крепко хватает Гермиону за предплечье, притягивая к себе, а затем пытается неловко ткнуть её локтем в живот.

— Пусти! — от неожиданности вскрикивает Гермиона.

Она дёргается назад, вырываясь, и его руки, сдерживаемые цепями, падают, пока он провожает Гермиону взглядом. Она вскакивает с места и замирает, тяжело дыша.

Ей требуется около минуты, чтобы сообразить, что произошло.

Когда она подняла руку, чтобы поправить волосы, её свитер задрался, и Малфой мельком углядел что-то такое, что хотел рассмотреть поподробнее.

Но оковы не позволили полноценно пользоваться руками.

Гермиона поражённо опускает ладонь на живот, пока Малфой на миг прикрывает глаза и шумно втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы.

— Грейнджер, подними свитер.

Голос на тон ниже, чем обычно, и звучит так гулко, словно Малфой сдерживает рык.

— Малфой, какого…

— Не спорь и просто…

— Что ты творишь?