Цена предательства

Теплый осенний день. Небо синее и безоблачное. К вечеру становится душно, от земли веет теплом. По моим расчетам нам остался один день пути до места, указанного таинственным целителем. Мира надеется на помощь, я не уверен, что готов доверять креландцам.

Несмотря на предупреждение мага мы все еще продвигаемся на повозке. Ноги мои уже зажили, обросли новой, розовой кожей, все еще очень чувствительной для того, чтобы давать большую нагрузку. Но, к своему удовлетворению, я могу передвигаться. Мира обвязывает мне стопы многочисленными тряпками и я с трудом, но хожу.

В середине дня мы выехали к небольшому лесному озеру. У левого края озера песчаный берег, который равномерно переходит в зелёную траву, как бы очерчивая узкую черту, проходящую между водой и берегом. Деревья очень близко и плотно растут возле берега озера, словно сжимая его в своеобразное кольцо. Берега то пологие, то круто и резко поднимающиеся, создают ощущение какого-то скального отвеса расположенного над водою. Стволы сосен голые, высокие с зелёными верхушками, не пропускающими света и солнечных лучей, нависают над водой.

Мира счастливо взвизгнула и запрыгала от счастья:

— Вода! Мыться!

Бросилась в повозку и стала вытаскивать из мешка свои сокровища: мыло, расческу, легкое шерстяное одеяло, пледы, чистая туника и брюки для себя и меня,

— Мыло! Рем! Вот оно счастье!

— Счастье достается как-то очень просто и всегда намного проще, чем думаешь, не правда ли?

Сначала она задумалась, а потом махнула рукой,

— Ты ведь видел женщин без одежды? — Она проворно скинула грязные брюки и тунику, оставшись только в нижнем белье и побежала в теплую воду. Фыркая, она резвилась в воде. Потом взяла мыло и со стоном наслаждения вымылась. Я на берегу охранял. Когда Мира вымылась, я подошел к самой воде, закутал Миру в плед, взял ее на руки и понес к растеленному одеялу. Она казалась легче воздуха, когда я подхватил ее одной рукой под ноги, а другой обнял за плечи. От нее пахло цветущими ночными розами и чем-то еще. Моя!

Мира

Теплый вечер медленно затоплял окрестные холмы и лес. Мы, чистые и благоухающие лежим на одеяле. Рядом потрескивает костер. Рем, без рубашки, в одних только штанах лежит, опираясь на локоть, смотрит на меня, его фиолетовые глаза поблескивают в отблесках костра. Прислонившись к нему, я, казалось, была укрыта его силой. Я протянула руку, чтобы дотронуться до его шее. Мои пальцы переместились на его огромный шрам на груди, тихонько касаясь, провела по нему пальцами. Его мышцы сжались, и мужчина сделал судорожный вздох.

— Мне щекотно… — перехватил мою руку, поцеловал запястье.

Я оседлала его, схватила его руки и вытянул над его головой. Угрожающе оскалила зубы, зарычала:

— Все, не вырвешься, бойся! Это дает мне возможность делать любые плохие вещи. С тобой. На тебе. — Кусила, лизнула укус, снова кусила…Послышался жалобный стон раба.

Я подпрыгнула на нем, а сердце забилось, как бешеное. Я посмотрела на него, — огромного, распластанного и совершенно беспомощного подо мной и кусила его за шею. Рем дернулся. Я кусила его нижнюю губу, провела языком по клыкам, почувствовала, что сижу на чем-то твердом…

Возбуждение пронзило меня. Я растянулась на его теле, получая удовольствие от скольжения его голого торса по мне. Блестящие глаза Рема отслеживали каждое мое движение. Если до этого он казался горячим, то сейчас стал просто раскаленным. Я чувствовала стук его сердца у своей груди. Ардорец зашипел, его лицо потемнело от желания,

— Мира, еще одно движение и я за себя не отвечаю, — сказал он хриплым голосом, его темно-фиолетовые глаза были огромными и мерцающими от желания, все лицо перекосилось от страсти.

Я скользнула по его огромному телу приоткрытыми губами, пробуя на вкус его кожу, ключицу, губы, потом посмотрела ему в глаза:

— Не отвечай…я хочу тебя…