Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945

В этом хаосе старые поборники планов «освободительной армии» старались изо всех сил сохранить какие-то клочки для какой-нибудь общей цели. В конце 1943 г. Хайнц Гельмих через столько времени добился и получил в командование германскую дивизию. Он будет убит позднее при обороне Шербура. Так и не нашлась та динамичная личность, которая смогла бы придать рассредоточенным фантомам РОА некоторый кастовый дух, чувство солидарности, хотя Штауффенберг и сосредоточился на решении этой проблемы. Ужасный взрыв не причинил ему ущерба ни морально, ни физически, хотя Штауффенберг потерял глаз и руку. Сейчас он был заместителем генерала Ольбрихта в штабе резерва сухопутных войск в Берлине. В конце концов Штауффенберг выбрал одного известного русофила, но не власовца. «Мудрому марабу» Эрнсту Кестрингу было уже под семьдесят лет, и его спокойно использовали как инспектора тюркоговорящих воинских частей, а его рабочее место находилось в отеле «Ягерхох» возле Мауэрвальда. Вряд ли Штауффенберг рассчитывал на то, что этот престарелый господин сможет вечно разъезжать взад-вперед между Пиренеями и островом Тексел, между Перпиньяном (юг Франции) и Вентимильей (итальянский средиземноморский курорт между Сан-Ремо и Монако. — Ред.). Почти наверняка это был советник от безысходности. Кестринг сам говорил Хайнцу Херре, что согласился на эту должность для того, чтобы отблагодарить Кейтеля.

И снова происходит изменение в статусе добровольцев. Официально обозначение РОА не было признано, но сейчас, по крайней мере, солдаты назывались «добровольцами», а не членами «осттруппен». В начале 1944 г. для «недочеловеков» исчезли последние следы различия. «Добровольцы» могли иметь сексуальные отношения, с кем желали, и жениться на тех, кто им нравился. Если это была работа Штауффенберга, то следует заметить, что он возражал против вывоза «добровольцев» из оккупированных территорий Советского Союза. Тот факт, что Штауффенберг активно работал над защитой учреждений Гелена и Мартина и стремился сохранить некоторый централизованный контроль над добровольцами, интерпретировался различными способами. Как утверждает господин Аллен Даллес, примерно в апреле 1944 г. эмиссар организации сопротивления, куда входил Штауффенберг, Адам Трот цу Зольц был послан в Швейцарию, чтобы предупредить союзников. В случае их непризнания антигитлеровского правительства Штауффенберг использует русских рабочих и «добровольцев», чтобы объединиться со Сталиным в борьбе за общее дело. В то, что Штауффенберг был способен сотрудничать со Сталиным, также верит Ганс Гизевиус, у которого через два месяца состоялся единственный короткий разговор с ним. Карл Михель, более дружелюбно настроенный очевидец, хорошо знавший Штауффенберга, описывает расплывчатый план, по которому массы немцев вместе с четырьмя-пятью миллионами советских граждан должны удерживать баланс сил как против Гитлера, так и против Сталина. Поэтому в декабре 1943 г. Штауффенберг хотел удержать как можно больше русских «добровольцев» в немецких тренировочных центрах, которые станут «местами свободного рынка», где немцы и русские смогут подружиться. Исключительно тщетная надежда, ибо в 1945 г., когда эти «места свободного рынка» были действительно заняты власовскими войсками, случилось противоположное.

Баланс вероятностей предполагает, что Штауффенберг держал свои симпатии к советским дезертирам, которые возникли из его опыта службы полевым командиром в России в 1941 г., отдельно от своих планов свержения Гитлера. Да, это правда, что четыре члена заговора Штауффенберга, отдавшие свою жизнь после июля 1944 г., также активно занимались планами для дезертиров. Это были Хеннинг фон Тресков, фон Ронне, Эдуард Вагнер и Фрайтаг-Лорингхофен. Но это не такая уж необычная вещь, когда приязнь к русским соседствует с оппозицией Гитлеру. Вполне вероятно, что Власова могли бы считать агентом в этом заговоре. 20 июля 1944 г. единственной высокопоставленной личностью, проявлявшей хоть какой-то интерес к Власову как командующему русской армией, был Гиммлер.

Это факт, что во время вторжения союзников в Нормандию позиции Власова и его спонсоров были еще хуже, чем год назад, когда визит Власова в Россию был осужден Кейтелем. Власов не мог отдавать приказы так называемой РОА на Западном фронте, хотя с начала вторжения союзные комментаторы называли их «солдатами Власова». Эта ошибка возникла из-за использования имени Власова в захваченных пропагандистских материалах для «добровольцев», некоторые из них действительно были подписаны Власовым, но большинство — сфабриковано IV отделом пропаганды вермахта. Власов не вернулся в лагерь для военнопленных, как угрожал это сделать в октябре 1943 г., но ему уже больше не разрешалось разъезжать, а его резиденция находилась под усиленным наблюдением. Когда 1-я казачья дивизия Паннвица отбывала из Млавы на Балканский фронт, обратиться к ней с напутственным словом было позволено не Власову, а старому белогвардейскому генералу Петру Краснову.