Цена спокойной жизни

— Мам, пожалуйста, оставь меня в покое! У меня сейчас не то настроение, чтобы рассказывать о том, сколько стыда мне пришлось натерпеться, когда он знакомил меня со свекровью. Точнее сказать, когда он показывал меня своей маме. Она мне чуть ли в зубы не заглядывала, а под конец еще спросила, не страдаю ли я какими-либо женскими заболеваниями, а то им, дескать, непременно нужен наследник фамильного имущества, и бесплодный вариант, видите ли, для них неприемлем, — горечь, с которой были сказаны эти слова, слегка умерила материнский пыл, но не настолько, чтобы огорчить счастливую родительницу.

— Ничего, ты меня еще будешь благодарить за то, что я настояла на этом браке, — тихонько ворчала она себе под нос на кухне. — Вот переедем в их огромный дом, посмотришь, что значит жить по-людски, тогда и поговорим об этом.

Утро следующего воскресенья выдалось сумасшедшим. Мать подняла дочь в половине седьмого и буквально втолкнула ее в ванну. Сонная девушка не могла понять, что происходит, потому что раньше такого не случалось.

— Сегодня утром ты должна выглядеть свежей, а незаспанной, — приговаривала мать, выливая на дочь кувшин холодной воды.

— А-а-а-а! — закричала та и одним прыжком выскочила в коридор. Сон как рукой сняло. — Ты что, мам?! С ума сошла? Вода ж ледяная! — со слезами закричала она, всеми силами пытаясь сдержать истерику.

— Вода была комнатной температуры, — невозмутимо парировала мать и, взяв с полочки махровое полотенце, направилась к переполошившейся дочери. — Ну зачем же, скажи на милость, стоять в коридоре в чем мать родила? — ворчала она, заботливо растирая бледные пупырышки, которые густо покрыли все тело ее несравненной дочери.

— Мам, что случилось? — немного успокоившись, спросила она.

— Да, собственно, ничего такого и не случилось. Просто сегодня первый день, когда ты поедешь в церковь не на автобусе, и сидеть отныне будешь не там, где прежде, поэтому и выглядеть ты должна как-то по-особому.

— Я что, кукла? — фыркнула она в ответ, и направилась в спальню.

— Я хочу, чтобы ты выглядела лучше всех, вот и все, — и мать последовала за ней, чтобы прочитать мораль. — Разве я требую от тебя так много? А ты могла бы подумать над своим поведением и тоном, каким ты разговариваешь с матерью! Как быстро дети забывают, что у них есть долг перед родителями. Теперь, когда ты можешь сделать мою жизнь радостной, согласившись принять свое счастье, верхом неблагодарности было бы вести себя, как капризный ребенок, и испортить все то, над чем твоя мать так долго и упорно трудилась.

Девушка села на край кровати и, закатив глаза, терпеливо выслушивала ставшие уже привычными нотации.

— Когда вы поженитесь, Борис повезет тебя в свадебное путешествие, покажет тебе разные заморские страны. Вы будете загорать на морском берегу, кататься на лыжах... — пересказывая все прелести будущей семейной жизни своей дочери, мать мечтательно улыбалась. Она достала из шифоньера лучшее платье девушки и принялась его аккуратно гладить. — ...И на этом балу ты будешь самая красивая.

— Ну, хватит, мама! — не выдержала дочь. — Я не хочу быть самой красивой! Не хочу с ним загорать, плавать, кататься, танцевать или еще что-то там, — она задохнулась от возбуждения. — Неужели ты этого не понимаешь? Я вообще не желаю иметь с ним что-либо общее.

— Замолчи!!! — мать в ярости стукнула ладонью по гладильной доске. — Мало того, что мать твоя всю жизнь была оборванкой, а отец — дармоедом, который под старость лет совсем на голову сел, так ты хочешь, по моему примеру, свою жизнь закопать в помойную яму?! Не позволю! — на ее глаза навернулись слезы. — Не для того я кормила, одевала и воспитывала тебя, чтобы потом спокойно смотреть, как ты будешь влачить жалкое существование. На, одевай! — и она бросила на койку выглаженное платье.

Дочь печально посмотрела не него и стала медленно переодеваться. Она давно уже смирилась со своей участью, но время от времени что-то в ней закипало, и тогда все ее существо бунтовало против такого положения вещей, но аргументов в свою защиту всегда не хватало, поэтому приходилось подавлять в себе возмущение хотя бы для сохранения терпимой обстановки в доме.

Борис задерживался. Богослужение уже вот-вот должно было начаться, а его все еще не было. Девушка не любила опаздывать, но пойти сама не решалась.

Вдруг у ворот резко заскрипели тормоза. Тревожно загудел сигнал. Она сняла с вешалки пальтишко и принялась натягивать замшевые сапоги. Борис стал нервно сигналить.

— Ох, какой нетерпеливый, — шутливым тоном прокомментировала мать. Но девушка так угрюмо посмотрела на нее, что наигранную веселость как рукой сняло.

Весенняя прохлада приободрила ее. В распахнутое пальто ворвался веселый ветер и затрепетал в подоле прелестного платья. Она стремительно сбежала по ступенькам и, юркнув в распахнутую дверцу, оказалась возле водителя.

Он медленно повел машину по ухабистой дороге.