Цена свободы

- Сожалею, ваша милость, никак нет, - сконфуженно отозвался Трегубов, переглянувшись с Платовым.

- Ну что же, нет так нет, - ответил Ланской-старший, все еще глупо улыбаясь и пожимая плечами, - я думаю, и Вергилий* тогда вполне подойдет, - добавил он, потрясая томиком его произведений. – С вашего позволения, - откланялся Павел Сергеевич, величаво следуя к выходу.

Покинув помещение рабочего кабинета Трегубова, Ланской сменил пустую улыбку на холодный взор, удивляясь тому, что этот расфуфыренный осёл Николай Карпович, вечно лебезивший перед ним мелкопоместный помещик, так и не догадался, что слова Пушкина, относились к его собственной персоне.

____________

*Публий Вергилий Марон (лат. Publius Vergilius Maro), очень часто просто Вергилий (15 октября 70 год до н. э., Андес близ Мантуи — 21 сентября 19 год до н. э., Брундизий) — один из величайших поэтов Древнего Рима.

Глава 7

Поместье Трегубово, месяцем ранее.

Дуня Федосова тихо постучала в двери барского кабинета и, услышав ворчливое «войдите», переступила порог апартаментов Николая Карповича. Раскрасневшаяся девушка, буравя глазами пол, с дрожью в коленях неслышно подошла к рабочему столу, за которым сидел барин и что-то неспешно записывал в гроссбух, периодически макая перо в чернила.

- Чего тебе? – недовольно буркнул Трегубов, окатив дворовую незамужнюю девку беглым взглядом.

- Антон Николаевич… - начала девушка с дрожью в голосе, не смея в глаза барину взглянуть, - они…

- Да что там стряслось?! Не томи, ну?! – рявкнул Трегубов.

- У м-меня ребёночек от Антона Николаевича б-будет, - заикаясь, выдавила Дуня, покраснев пуще прежнего.

Бросив перо и откинувшись в кресло, помещик Трегубов холодно глянул на крепостную, злясь, что от дел важных оторвала. А еще пуще серчая на своего драгоценного отпрыска за то, что голова его ничем, кроме плотской похоти, не занята. Петуха, вишь, своего Антон в штанах удержать не может и ублюдков плодит, пока подходящая пара не сыщется. Учишь его, учишь, мимо сливать, а до него, дурака, все не доходит.

Николай Карпович на правах хозяина с горем пополам уладил уже несколько подобных курьезов в Карповке, а теперь и тут та же напасть. Быстро вспомнив, кто среди его челяди еще бабой и ребятишками не обзавелся, помещик чуть не воскликнул от радости, да сдержался, представляя, как в очередной раз унизит заносчивого байстрюка, заставив того воспитывать Антошиного ублюдка.

- Срок какой? – поинтересовался Трегубов, наградив девушку змеиной улыбкой.

- Чуть больше месяца будет, барин, - тихо ответила Дуня.

- Ступай. Пускай отец с матерью приданое готовят. Подыщем тебе муженька толкового. Да не смей ляпать языком, от кого на самом деле младенчик! - бросил Николай Карпович, тоном и всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена.

***

- Ума не приложу, что замыслил Трегубов, но вольные на Мефодия и Трину существуют, как и говорил твой друг, и все еще лежат в секретере рабочего кабинета хозяина, - сообщил Павел Сергеевич Алексею на следующее утро, когда оба отправились на верховую прогулку по окрестностям.

Уведомив Николая Карповича о том, что их не будет почти целый день, Ланские взяли с собой двух верных слуг и достаточный запас провианта с кухни, чтобы им не проголодаться, вернувшись поздно вечером.

- Вот же ублюдок! – не выдержал Алексей. - Так это что же получается, он продолжает эксплуатировать и издеваться над вольными людьми, заставляя их думать, что они крепостные и все еще его собственность?!

- Выходит, что так, - пожал плечами старший Ланской.

- Почему же ты не забрал вольные и не отдал их Мефодию? – с долей горячности и удивления вопрошал юноша.

- Так подобные дела не решают, - спокойным тоном ответил дядя, пресекая все дальнейшие расспросы и возмущения племянника. - Он бы сразу меня заподозрил, не обнаружив бумаг на месте, - стал терпеливо объяснять Павел Сергеевич, что к чему. - Нужно выяснить, для чего Николай Карпович их держит в секрете, и постараться сделать так, применив весь свой талант убеждения, чтобы он или его сын Антон их отдал по собственному желанию, это важно.

- А ежели они будут столь строптивы и напористы и не захотят этого сделать? - поинтересовался Алексей.

- Тогда необходимо будет прибегнуть к блефу, мелкому шантажу и легкому насилию, но с вашей стороны все должно выглядеть, как хорошо разыгранный спектакль, - нехотя ответил Павел Сергеевич. – Надобно тебе и Мефодию, улучив момент, оказаться наедине лучше всего с Антоном Николаевичем, желательно в кабинете его отца, и всеми правдами и неправдами добиться того, чтобы он самолично отдал вам необходимые бумаги в руки. Если у вас все получится, ни Трегубов-старший, ни его сын не смогут ничего никому доказать, так как единственными свидетелями вынужденной передачи документов будем мы с тобой.

- Но как это осуществить? – взволнованно вопрошал юноша, считая предложенный дядей вариант заведомо обреченным на провал.