Цена утопии. История российской модернизации

В массовом народничестве как в капле воды отразился весь, условно говоря, набор бактерий данного водоема – недостаток общей культуры, верхоглядство, апломб невежества, нетерпимость к чужому мнению, некритичность восприятия всего, что кажется полезным для «Дела» и пр. Все это давно и точно описано в «Вехах». Герцен под конец жизни хлебнет с этой публикой горя и, судя по всему, поймет, кого приобщил к делу свободы.

Легко заметить также, как усложнился после 1861 года социальный расизм.

Родословная нищеты

Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, самые опасные.

Адам Смит

А как же развивалось сельское хозяйство?

Обратимся к цифрам.

За 1856–1897 годы население империи увеличилось в 1,8 раза – с 71,6 до 128,2 млн человек, то есть было больше, чем в Англии, Германии и Франции, вместе взятых, и в 1,5 раза больше, чем в США. За столетие доля России в мировом народонаселении выросла с 5,3 до 7,8 %. Несмотря на высокую детскую смертность естественный прирост после 1861 года был равен 1,52 % в год. Фактически в конце XIX – начале XX века число жителей империи ежегодно возрастало на 1,5–2 млн человек.

Из-за крепостного права население по территории страны размещалось весьма неравномерно. Так, в 1867 году в северо-черноземных губерниях (входивших в состав Центрально-Черноземного, Средневолжского, Малороссийского и Юго-Западного экономических районов), занимавших 17,0 % площади Европейской России, было сконцентрировано 41,4 % ее населения.

В то же время на огромных пространствах степей Новороссии, Предкавказья и Юго-Востока, в сумме занимавших 26,2 % территории, обитали лишь 17,4 % жителей. Центрально-Промышленный район занимал 6,9 % территории Европейской России с 13,5 % жителей.

После 1861 года активнее всего заселяется Новороссия и Предкавказье. Однако эффективное освоение территории страны тормозило стремление власти удерживать крестьян в общине, «в оседлости».

Реформа застала русское сельское хозяйство на крайне низкой технико-агрономической ступени развития. Трехполье господствовало как в Нечерноземье, так и в давно освоенных частях черноземной полосы. В степях преобладало еще залежное хозяйство с экстенсивным скотоводством.

После 1861 года в Нечерноземье запашка сократилась, а в черноземных губерниях, напротив, выросла почти в полтора раза, что было связано прежде всего со строительством железных дорог. Зерновые культуры занимали 97 % пашни, а незерновые и технические – лишь около 3 %.

Реформа 1861 года обусловила такую серьезную перемену, как переход крестьян от натурального хозяйства к меновому, рыночному – во многом из-за необходимости платить подати в деньгах.

Нужда в деньгах в условиях отсталого средневекового земледелия привела к тому, что крестьяне начали распахивать все, что было возможно, и даже то, чего распахивать было категорически нельзя – например, луга, покосы, даже овраги. Если на окраинах пашня росла за счет миллионов десятин степной целины, то в северо-черноземных губерниях – за счет распашки лугов и пастбищ, что нарушало нормальное соотношение различных угодий в хозяйстве, расширяя при этом малопроизводительное трехполье.

Центр зернового производства постепенно сместился на степной Юг и Юго-Восток, замкнутые на порты Черного и Азовского морей, через которые шла основная часть хлебного экспорта. На Юге преобладали более дорогие красные хлеба – пшеница и ячмень, а в центре – серые хлеба, рожь и овес.

В целом позитивные сдвиги в сельском хозяйстве бесспорны.

Во второй половине XIX века Россия стала одним из ведущих производителей хлеба в мире, занимая вторую позицию после США и поставляя на международный рынок 50 % мирового сбора ржи, 20 % пшеницы, треть ячменя и четверть овса. Экспорт составлял примерно 20 % чистого (то есть валовый урожай минус семена) сбора хлебов и был главной статьей дохода от внешней торговли.

За последнюю четверть века повысилась и урожайность зерновых у крестьян – с 31 до 43 пудов на десятину; шло, хотя и медленно, распространение усовершенствованной сельхозтехники.

За 1864–1894 годы среднегодовые чистые сборы хлебов и картофеля по пятилетиям выросли со 152,8 до 265,2 млн четвертей, или в 1,7 раза. Возросли и чистые сборы на душу населения – с 2,48 до 3,07 четверти (на 19,2 %).

Даже по расчетам В. И. Ленина, население за сорок лет выросло на вдвое меньшую величину, чем урожаи всех хлебов и картофеля, что повысило почти в полтора раза количество их сборов на душу населения. То есть в целом для страны росли как производительность сельского хозяйства, так и общие размеры его производства.

За 1886–1900 годы сборы всех хлебов в 50 губерниях возросли на 500 млн пудов. В 1895–1900 годах общая посевная площадь под зерновыми в империи составляла 75,7 млн десятин, а сбор – около 3,3 млрд пудов.