Цена вопроса

Он надел тёплый свитер с высоким горлом, вельветовые джинсы и ветровку. Рассчитывал провести во дворе ночь: идти в дом не хотелось, обстановка слишком действовала на нервы. Пару часов назад съездил в магазин, купил блок сигарет, три банки пива, набрал каких-то сухариков, чипсов, взял плитку горького шоколада. Нужно было чем-то наполнить пустой желудок, а готовить нормальную еду не хотелось. То, что было в холодильнике, он скармливал жене. Запасы таяли: аппетит у неё теперь был нешуточный. «Зверский», – прозвучал в голове насмешливый голос Ирины. Она сказала Руслану, что Маруся теперь тупое животное: только инстинкты и физиологические потребности. Разум отключен. Навсегда.

Он содрогнулся и залил подступающий ужас большим глотком пива. Сунул в рот горсть орешков. В прежней, нормальной жизни, он не слишком любил пиво. Предпочитал крепкий алкоголь – виски, коньяк, но в общем-то пил мало, не находил в этом особого удовольствия. Сегодня нужно было немного расслабиться, однако он боялся, что если купит бутылку коньяка, то попросту не сможет остановиться и напьётся в одиночку до бесчувствия. Искушение забыться было слишком велико. К тому же оно смешивалось с нарастающей паникой.

«…И за свою уже, в сущности, прожитую жизнь до тошноты страшно, но больше всего боюсь за жену. Случись что со мной – и для неё тоже всё будет кончено», – всплыло в голове. Андрей и Зоя не спаслись. Теперь Руслан почти на сто процентов был уверен, что им с Марусей это тоже не удастся.

Ирина Шустовская дала ему время до утра, чтобы всё решить. Это, разумеется, было притворством, и она сама это прекрасно понимала. Всё давно решено за него. Что могли изменить несколько коротких часов, оставшихся до рассвета? Их подарили ему с одной лишь целью: чтобы смирился с мыслью, что прежняя жизнь кончена. Принял это.

А решено всё было в тот самый момент, когда он свернул на дорогу, ведущую в Каменный Клык, и остановился возле этого проклятого дома…

Теперь им отсюда не выбраться. И дело не только в том, что дороги из посёлка заблокированы, его тут же остановят и заставят вернуться. Дело в Марусе. Выезд с территории поселения убьет её через несколько часов.

– Отпусти нас, – тоскливо, безо всякой надежды попросил он Ирину во время их разговора, – отпусти, пожалуйста. Я не хочу… Клянусь всем, чем хочешь, что забуду это место, никому ничего не скажу и…

– Ты волен уехать в любой момент.

Она не дала ему договорить, откинулась на спинку стула и поджала губы. Они сидели на кухне, друг напротив друга, по разные стороны стола, как будто играли партию в шахматы. Только какая же это игра, если заранее ясно, кто победит? Это бойня.

– Я ведь уже объяснила, что члены нашей общины не могут покидать пределов Каменного Клыка: для нас это гибельно. Ты пока не посвящён, поэтому можешь уезжать и приезжать, когда тебе заблагорассудится.

– А Маруся? Она же…

– Твоя Маруся – другое дело. Теперь она сможет прожить вдали от посёлка очень недолго. Но Избранной никогда не станет. У неё другая роль.

Он стиснул челюсти, не замечая, что судорожно вцепился руками в край столешницы.

– Любой, кто становится в один ряд с нами, должен совершить обряд. Не волнуйся, от тебя мало что потребуется. Я сама всё сделаю. – По губам её порхнула мимолётная улыбка. Ирина сощурила глаза и провела рукой по волосам. – От тебя нужно лишь одно: попросить принять.

– Принеся в жертву свою жену?

Она слегка поморщилась, словно он сказал что-то глупое и не совсем приличное.

– «Жертва», «преступление», «наказание»… Ещё стихами заговори. Не надо патетики. Ты судишь обо всём с тривиальной точки зрения. Возможно, она подходит людям, но мы – другие. Ты тоже станешь другим, и уже через минуту после обряда будешь воспринимать мир совершенно иначе. И потом, за всё нужно платить. За приобщение – в том числе.

– А как она должна всё воспринимать? Маруся? Для неё у тебя тоже найдётся красивая теория?

– Даже искать не буду никакую теорию, – Ирина небрежно отмахнулась от его слов, – да ей и не надо ничего объяснять.

И вот тут она произнесла те самые слова о том, что его жена теперь – что-то вроде зверушки. Ей ничего не страшно, не больно, не важно.

Руслан сделал очередной глоток. Первая банка закончилась, и он ловко забросил её в урну возле крыльца. Пошуршал обёрткой, отломил кусок шоколада, засунул в рот. Шоколад оказался с изюмом, а изюма он не любил с детства. Взял, что под руку подвернулось. Впрочем, сейчас ему было не до вкусовых пристрастий. Неспешно пережёвывая шоколад, думал о том, что в рассказ Ирины невозможно поверить. Бред, сюрреализм.

Какими наивными казались теперь теории о том, что в Каменном Клыке орудует банда чёрных риелторов! Теперь посёлок представлялся ему чем-то вроде муравейника или улья. В нём шебаршились и копошились невиданные, древние твари, похожие на людей только внешне. Они жили по своим законам, руководствовались своей моралью, своими принципами. И беспрекословно слушались свою королеву-матку. Тогда, на празднике, он заметил этот священный трепет. Такое отношение казалось странным, но сейчас он знал, чем оно вызвано.