Цена вопроса

– То есть, правильнее сказать, Ей поклонятся. Мне. Понял, милый? – Шустовская немного помолчала. – Мои родители были обычными людьми. Жили себе и жили. Ругались, мирились, ели, пили, тратили деньги, покупали обновы, растили детей. Я была другой. И всегда это понимала. А после встречи с Евой узнала наверняка! Видела их мелкие душонки и страстишки насквозь. И презирала. Не подчинялась. Знаешь, даже не разговаривала до встречи с Евой. Научилась, как все дети, но потом сразу замолчала. О чём мне было с ними говорить? Учителя приходили к нам домой, учили сестёр и меня. Я слушала, впитывала, но не отвечала, выполняла задания письменно. Не произнося ни слова, училась лучше этих дурочек. Много читала, прочла все книги, что стояли на полках отцовской библиотеки. Ни мать, ни отец их и не открывали! Так что я уже в десять лет была умнее и образованнее и родителей, и сестёр. И, уж конечно, намного, намного красивее этих нелепых глупых куриц.

– Как ты познакомилась с Евой?

– Скорее, она познакомилась со мной, – ответила Ирина. – Это вышло случайно. Ева наведалась к нам в поместье, чтобы взглянуть на Камень, и увидела меня.

Руслан сидел перед ней почти неподвижно, вытянувшись, сцепив кисти рук.

– Сама я обратила внимание на Камень, как только научилась осознавать саму себя, когда и ходить толком не умела. Не удивляйся, помню себя с младенчества. Няня привела меня на прогулку в дальний, заброшенный уголок сада, почти возле ограды. Там росли вишни, рядом была полузаброшенная беседка. Ажурная крыша, перильца, две скамьи, стол. Туда редко кто забредал. Позже я узнала, почему: сила Камня отталкивала праздных гуляк. И вообще всех, кроме меня. В тот, самый первый раз, я не запомнила почти ничего, кроме густого, тягучего аромата спелой вишни. Ягоды нагревались на жаре, сок в них бродил, как вино, и этот запах кружил голову. Позже я приходила к Камню постоянно. Иногда сидела и читала на скамье в беседке, но гораздо чаще лежала на Камне.

– Лежала? Он настолько велик?

– Его поверхность – сто пятьдесят два сантиметра. И всегда, в любую погоду, он тёплый на ощупь. Я много раз чувствовала, как он ещё сильнее нагревается под моим телом. Вбирает моё тепло, отдаёт взамен силу. Лежать на нём было приятно, совсем не жёстко. Иногда Камень начинал вибрировать. Такая тонкая, звенящая дрожь, сильная, как электрический ток. Я замирала, а в глубине моего тела зарождался маленький вихрь. Он набирал силу, растекался волнами, захватывал меня, подчинял. И это было так томительно-прекрасно, что я рыдала, сама не понимая, что происходит…

Она говорила и говорила, а он сидел и с беспросветной тоской думал о том, что Ирина никогда его не отпустит. В том, как она обращалась с ним, как говорила и смотрела, чувствовалась жажда обладания. Что-то похожее на лютый голод. Она хотела его, хотела не только в физическом, но и во всех иных смыслах. Ей необходимо было подчинить его себе, и она ни за что не допустит другого варианта развития событий.

Что это означает для Маруси, его бедной, любимой Маруси, лучше и не думать.

– Ева застала меня лежащей на камне…

Красивое лицо Ирины вдруг стало безобразным. На секунду Руслану показалось, что её лицо изрезали морщины, зубы у неё почернели и искривились, глаза глубоко запали. Он испуганно моргнул – видение исчезло.

– Не знаю, как она оказалась на территории поместья, и очень этому удивилась, – говорила между тем Шустовская. – Тогда я ещё не знала, что для Евы никогда не существовало закрытых дверей и запретных территорий. Она шла туда, куда хотела, и брала то, что ей в ту минуту требовалось. Ева тихо сказала: «Здравствуй, девочка. Выходит, я нашла Ключ».

Глава 9

Руслан допил вторую банку пива и глянул на часы. Половина четвёртого. «Надо было взять больше выпивки», – подумал он. Похоже, на всю ночь не хватит. Пиво почти закончилось, в желудке перекатывались орешки, чипсы и прочая дребедень. В голове слегка шумело, накатила ленивая истома. Глаза стали слипаться. Может, подремать чуток?

Свет из прихожей косой полоской лежал на земле у его ног. Ветерок тихо шевелил волосы, словно слегка гладил по голове. Всё вокруг дышало покоем, и хотя он точно знал, что покой этот таит скрытую угрозу, думать об этом не хотелось. Зато хотелось раствориться, впитать, вобрать в себя этот покой. Руслан откинулся на спинку лавки, и медленно поплыл в спасительную дремоту.

«Маруся!» – стукнуло изнутри. Он разозлился на себя и мигом проснулся. Блаженства ему, покоя! Вскочил со скамьи, размял слегка затёкшие от долгого сидения ноги, потёр шею. Стараясь ступать как можно тише, прошёл в дом. На всякий случай заглянул к жене – та спала. Теперь она всегда спала в одной позе, не ворочаясь во сне. Как камень.

Камень… Было в этом что-то… Какая-то зацепка. Быть может, это «что-то» могло помочь им? Руслану никак не удавалось сообразить, что именно его беспокоит, требует внимания. Он умылся, попил холодной воды прямо из крана. Спать больше не хотелось, и даже хмель почти выветрился. Он выпил две таблетки аспирина, снова ополоснул лицо и вышел во двор. Закурил.