Цена вопроса. Том 2

«6 сентября 2012 года. Вчера в Нанске, на озере Круглом, взорвался катер, принадлежащий жителю нашего города, предпринимателю Филиппу Хмаренко, владельцу галереи „Ренессанс“. Трагедия произошла, когда вся семья Хмаренко — сам Филипп, его жена и сын — выехали на водную прогулку. Надежда Хмаренко и ее 23-летний сын Кирилл погибли, 69-летний Филипп Хмаренко получил тяжкие увечья. Сейчас Ф. Хмаренко находится в реанимации, врачи борются за его жизнь».

Вот и приехали…

— Мышонок, по Кириллу — отбой, — устало проговорил Дзюба. — Он погиб в двенадцатом году. И Надежда тоже. На катере взорвались. Осталось только выяснить, выжил ли Филипп.

— Ох, ни фига ж себе! — ошеломленно выдохнула Анна, обернувшись.

— Иди отдыхай.

— Как — отдыхай? — возмутилась она. — А про Филиппа узнать?

— Я сам справлюсь. Иди, Мышонок. Совсем я тебя заездил, мне аж самому стыдно.

— Ничего не заездил! — заупрямилась Анна. — Ну Гудвинчик, миленький, ну пожалуйста, не прогоняй меня, давай я помогу, а? Я не могу уходить спать, когда работа не до конца сделана, для меня это как незакрытый гештальт, я и заснуть нормально не смогу, промучаюсь до утра.

Спорить с ней было бесполезно, это Роман отчетливо понимал. Да и не хотелось, если честно.

— Ладно, тогда будем делиться: я возьму тот информационный портал, на котором прочитал про взрыв, и буду его шерстить дальше. А ты поищи публикации на других ресурсах в Нанске за период после пятого сентября двенадцатого года. Галерею «Ренессанс» тоже надо не забыть.

Примерно через час картина стала более или менее понятна. На галерею «Ренессанс», вернее, на здание, которое она занимала, давно точили зубы. Владелец «Ренессанса», Филипп Хмаренко, в свое время приобрел это здание при помощи огромного количества нарушений. Был он человеком состоятельным, и какое-то время его финансов хватало на то, чтобы платить властным структурам за «крышу», то есть за то, чтобы «плохим парням» не выдавали нужные бумажки, дающие основания для перехода права собственности на здание. Но финансы постепенно истощились. Тогда галерист прибег к немонетизированному методу обеспечения поддержки. Информационные источники ничего с точностью не утверждали, но довольно прозрачно намекали на то, что господин Хмаренко широко практиковал организацию подделок и продаж живописных полотен, а также осуществлял помощь заинтересованным лицам в контрабанде подлинников произведений живописи из России. Уж за что именно с ним и всей его семьей так жестоко расправились — достоверно не известно, то ли за махинации с полотнами, то ли за упрямство и нежелание отдать здание, но факт остается фактом: взрыв на озере Круглом — результат криминальных разборок. Надежду и Кирилла Хмаренко похоронили там же, в Нанске, Филипп выжил, но остался инвалидом, потеряв обе ноги, да и других травм было предостаточно. Здание галереи у него, естественно, выкупили по мизерной цене, уж по такой мизерной, что честнее было бы сказать: отобрали.

Информация о трагедии появлялась ежедневно в течение первой недели, а через месяц о ней все забыли. Последнее, что удалось найти, — упоминание о том, что, по словам бывшего помощника Хмаренко, некоего господина Савина, Филипп Владимирович вынужден продать и бизнес, и дом, чтобы оплатить дорогостоящее лечение и уход, поскольку отныне он будет постоянно нуждаться в помощи. «У Филиппа еще остается городская квартира в Нанске, и он намерен жить в ней после того, как вернется из Европы, где проходит лечение и реабилитацию», — заявил г-н Савин.

Больше ничего. Для информационного пространства Филипп Владимирович Хмаренко словно умер. И непонятно, жив ли он, а если жив, то где находится, по-прежнему в Нанске или где-то еще.

Шарков

— Сынок? — удивился Олег Дмитриевич, когда Шарков вошел в квартиру отца. — Что-то ты зачастил. Скучно дома без Ленки, что ли?

— Мне скучно не бывает, — усмехнулся Валерий Олегович.

Он понимал, что нужно начать с традиционных вопросов о самочувствии, обменяться какими-то бессмысленными по сути, но обязательными по ритуалу репликами и только потом задавать те вопросы, ради которых он приехал сегодня. Но произносить лишние слова у генерала не было сил. Он прошел в комнату, где отец, уютно устроившись на диване, смотрел телевизор, включенный на канале «Наше старое кино». На экране молодой красавец Евгений Самойлов щеголял в военной форме — шел фильм «Сердца четырех». Рыжий кот Ганя, чувствуя себя под защитой обожаемого хозяина, угрожающе проворчал что-то такое, что должно было выражать крайнее неудовольствие приходом гостя, серая изящная Настя только голову повернула в сторону Шаркова и окинула его презрительным взглядом изумрудно-зеленых глаз.

— Ты голоден, сынок? — заботливо спросил Олег Дмитриевич. — Хочешь, сарделечки сварю, это быстро, я вчера хорошие купил, говяжьи, свежие.

— Не надо, папа, я не голоден. Мне нужно с тобой поговорить.

Шарков достал из кармана телефон, вывел на дисплей фотографию Екатерины Песковой и того уголовника, чье лицо он хорошо помнил, а вот имя забыл.

— Посмотри, пожалуйста. Ты его узнаешь?