Цена возвращения

Секретарь ворвался с красным пятном на левой скуле и с обнаженной шпагой в руке, готовый разить и карать во славу хозяина кабинета. Ну прям как дети, ей-богу. Легким взмахом руки отправил своего подчиненного назад. Мол, рвение увидено и оценено, а сейчас не мешай.

– Ладно, садитесь уже. Но впредь прошу без своеволия, порядок для всех один, – сказано было суровым голосом строгого отца.

– Разумеется, больше никогда.

Эта часть, если не считать секретарского синяка, была привычной, вроде необходимой увертюры. Не в первый раз и, как обоим было очевидно, не в последний. Теперь следовало переходить к главному.

– Итак?

– На стене таверны «Синий кот» и на парадной двери дома Годвинсона появились нарисованные красной краской крестики. Слуги отмывали их все утро.

– То есть галлийцы просигналили, что готовы выйти с ним на связь. – Пожилой господин не спрашивал, утверждал. – И будет это, безусловно, наш юный курьер. Как его… де Фле?

– Скорее всего. Во всяком случае, в галлийском посольстве об этом ничего не знают. Очевидно одно – это будет кто-то с самыми широкими и самостоятельными полномочиями.

– Не склеивается! – Господин отпил большой глоток, осторожно выдыхая, посмаковал благородный напиток. – Де Фле исчез полтора месяца назад. Чем он занимался это время?

– Есть одно подозрение… но это пока неточно. Впрочем, возьмем – спросим. – Мужчина нахмурился. – Сейчас главное – схватить, не проколоться самим. В общем, не сидим сложа руки, работаем.

– Поправка. Главное – найти, и найти быстро. А вот насчет схватить… я тут подумал… Все-таки каким бы доверенным шпионом этот де Сент-Пуант ни был, он все равно юнец, почти мальчишка. И это создает для нас любопытные возможности. Гораздо более интересные, чем очередной красиво казненный шпион.

Глава 18

– Стоять! Кто? Куда? Зачем?

Охранник у ворот, ведущих к дому маркиза Дорсета, был огромен, суров и предельно лаконичен.

– Стражник купеческой гильдии Юбер, к его светлости с докладом. По его приглашению, – Юбер предпочел отвечать также кратко – габариты здоровяка не располагали к долгим обсуждениям.

– Сдать шпагу, идти медленно, руки держать на виду.

Желания пошутить, мол, не следует ли их вообще поднять или сложить за спиной, словно тюремному узнику, не возникло – этот серьезный мужчина мог запросто ухватиться за дельную мысль.

Прошли в пустующий дом. Ни семенящих шагов слуг, ни шуршания платьев, ни детского топота и криков. Пусто здесь. И стыло, несмотря на влажную духоту апрельского вечера. Вообще нет никого.

– По лестнице наверх и направо, в кабинет.

– Я знаю, где кабинет, – уточнил Юбер.

– Неважно. Я сопровождаю до того момента, пока господин маркиз тебя опознает. Или не опознает.

Уточнять, что произойдет в этом случае, не захотелось.

Маркиз сидел, развалившись в глубоком кресле у разожженного камина. Нога на ногу, у правой руки маленький столик, на который удобно ставить бутылку и широкий граненый бокал.

В вечернем полумраке лица не разглядеть, одетый во все черное хозяин дома на фоне светлой обивки зала казался густой мрачной тенью.

– Ты? – ледяным тоном задал он не очень логичный вопрос.

– Я. – Юбер не решился уточнять, кто именно.

– Вон там, на каминной полке, все, что нужно. Зажги свечи.

Дрожащий свет озарил комнату. Светлую, аккуратную, без единого следа крови. Именно здесь неделю назад лежали детские тела. Запомнились чистые лица и мерзкий металлический запах.

– Ты иди, – это было сказано охраннику. – А ты садись. Вот в это кресло, – маркиз указал на соседнее. – Выпьешь что-нибудь? Рекомендую, у нас горцы делают. – Он протянул бутылку с янтарной тягучей жидкостью. – Отлично мозги прочищает.

Юбер взял ее в руки, понюхал. М-да, эта штука если и прочистит мозги, то до полного отупения. Убойный напиток.

– Спасибо, но нет. Предпочту остаться трезвым.

– Тогда и я не буду, раз простолюдин со мной пить брезгует. – Он выплеснул в камин напиток, ярко вспыхнувший, едва коснувшись дров. – Ну и что? Что ты здесь увидел вчера?

– Да то же, что и вы, ваша светлость. Позвольте перечислить? Выводы сделаете сами.

И, дождавшись благосклонного кивка, продолжил:

– Раны у охранников нанесены длинными лезвиями, а никак не теми ножами, что были у Джулии. Ее ножами потом лишь расширили раны. Кстати, ее звали Джулия, она выступала в цирке Луиджи Пеллегрино. Не изволили посещать?

– Нет. – Ответ прозвучал быстро, слишком быстро. Врет? Теперь-то какая разница?

– Далее, вы помните, Джулию убил смертельно раненный слуга выстрелом в спину.

– Но что-то не так?

– Конечно. Раны охранников тоже кровавые, тоже много крови, но у них трупные пятна бледные, не сплошные. А у Джулии мало того, что яркие и обильные, так еще и яркие, почти фиолетовые. Такие появляются, когда человека сначала душат, а стреляют уже в мертвого. И еще. Тот слуга, рядом с которым лежал пистолет, убит ударом в сердце. Это мгновенная смерть, он никак не мог выстрелить в ответ. Потом, у женщины неравномерное трупное окоченение. Знаете, как бывает, когда окоченевшего покойника с места на место переносят?

Маркиз кивнул. А Юбер продолжил: