Центральная Азия: От века империй до наших дней

В 1954 году инженеры заложили фундамент Каракумского канала в Туркменистане. Смысл этого грандиозного проекта состоял в том, чтобы забирать воду из Амударьи для орошения пустыни Каракумы. Строительство продолжалось и в 1980-х годах, к этому времени протянувшийся уже на 1375 км канал, который власти продвигали под названием «Река счастья», помогал орошать 600 000 га земли, засеянной хлопком. Каракумский канал был одним из ряда амбициозных проектов, начатых советским правительством после смерти Сталина: цель состояла в том, чтобы приручить природу и принудить ее работать на благо человека. Проект развития Голодной степи в Узбекистане предусматривал строительство ряда водохранилищ вдоль Амударьи, а также Южного канала, который должен был орошать 300 000 га. Аму-Бухарский канал, построенный в 1960-х годах, доставлял воду из Амударьи в Каршинскую степь близ Бухары и должен был способствовать орошению 1 млн га. На реках в регионе построили ряд плотин для производства электроэнергии на ГЭС. Пожалуй, самым крупным таким проектом стала Нурекская плотина на реке Вахш в Таджикистане, построенная в 1960-е годы. Таджикское руководство долго убеждало московское правительство в необходимости этой плотины, однако проект был утвержден только в 1959 году, после чего начался период неопределенности. На момент завершения строительства в 1972 году 300-метровая Нурекская плотина была самой высокой плотиной в мире. Мощность ГЭС составляла 2700 мегаватт – ими предполагалось обеспечивать тяжелую промышленность в республике, чтобы коренным образом преобразовать ее экономику. Многие из этих проектов были задуманы еще в царскую эпоху – в начальном порыве высокомерия, охватившем имперских завоевателей. Теперь же они воплощались в жизнь в послевоенном Советском Союзе. В первые советские десятилетия в Центральной Азии произошло огромное количество принудительных перемещений, отмеченных большой поспешностью и расточительством, причем результаты оказались весьма скромными. Великие строительные проекты 1930-х годов в значительной степени обошли Центральную Азию стороной. Теперь, в середине 1950-х годов, центр был готов вкладывать больше ресурсов в свои стройки в Центральной Азии.

Увеличение инвестиций в регион было отчасти вызвано и ситуацией в мире, сложившейся в результате деколонизации после Второй мировой войны. Советский Союз представлялся альтернативной моделью экономического развития странам Азии и Африки, которые добивались независимости, и во многом пользовался тем, что Центральная Азия, бывшая колониальная периферия, теперь стала частью метрополии. Тем не менее между промышленно развитыми зонами бывшего имперского центра и преимущественно аграрной периферией Центральной Азии все еще сохранялись огромные различия. Партийные лидеры Центральной Азии весьма настойчиво выступали за щедрое финансирование инфраструктурных проектов, часто прибегая к явно антиколониальным аргументам и необходимости предотвратить дипломатические затруднения в связи с существованием неравенства внутри Советского Союза. Турсунбай Ульджабаев, первый секретарь Таджикистана в хрущевские годы, выступал за Нурекскую плотину, поскольку она позволила бы Таджикистану экспортировать электроэнергию в Афганистан и послужила бы примером для соседних стран. «Восток нуждается в свете такого рода», – говорил он Хрущеву{295}.

События, разворачивавшиеся в советской Центральной Азии в послесталинские годы, поразительно походили на то, что происходило в новых независимых странах Азии и Африки. Плотины и гидроэлектростанции стали мощнейшими символами развития в XX веке. От долины Теннесси в Соединенных Штатах до плотины Вольта в Гане, Асуанского гидроузла в Египте и дамбы Тарбела в Пакистане гидроэлектростанции воспринимались как символы господства человека над природой, воплотившиеся в жизнь надежды на развитие и повышение уровня жизни, которые возлагались на современные технологии, а также механизмы, которые должны были дать национальным экономикам новый импульс. В советской Центральной Азии таких проектов было предостаточно. Как предполагает Сергей Абашин, в этом регионе, как и во многих частях третьего мира, в 1950-х годах произошла «зеленая революция», при которой механизировался сельскохозяйственный сектор, усилилась агротехническая поддержка, а для повышения урожайности стали использоваться удобрения{296}. Хрущевский период стал периодом деколонизации советской Центральной Азии.