Центральная Азия: От века империй до наших дней

В конце концов у коллег Хрущева в партийном руководстве иссяк энтузиазм. Пережив потрясения 1920-х годов, Большой сталинский террор и Вторую мировую войну, они больше всего на свете хотели стабильности. В октябре 1964 года Хрущева свергли за неудачи во внешней политике и «волюнтаризм». Начался период правления «коллективного руководства», который продолжался до середины 1980-х годов. Новым лозунгом стало «доверие к кадрам» (а не постоянная подозрительность Сталина к ним). Теоретическую основу нового порядка заложил сам Хрущев. В 1961 году на XXII съезде партии он озвучил новую партийную программу, в которой смело пообещал, что «уже нынешнее поколение будет жить при коммунизме». Что еще более важно, в ней говорилось, что Советский Союз достиг стадии «развитого социализма», предпоследней стадии перед полным коммунизмом. Наступление развитого социализма предполагало, что все противоречия внутри общества разрешены и что взаимно враждебные социальные классы сменили три группы (рабочие, крестьяне и интеллигенция), живущие друг с другом в гармонии. Классовая борьба, таким образом, ушла в прошлое, и коммунистическая партия стала «партией всего [советского] народа». Теперь же задача партии состояла в том, чтобы постепенно привести людей к коммунизму. В некотором смысле это означало окончательный триумф сталинской концепции социализма в отдельно взятой стране. КПСС превратилась из авангарда пролетариата в массовую партию, задачей которой было контролировать производство. В 1988 году она насчитывала более 19 миллионов членов по всей стране, или целых 8 % населения страны. Партия превратилась в политическую машину для распределения власти и ресурсов. (В Центральной Азии цифры были ниже, но основная идея была та же: вступление в партию открывало путь к новым возможностям.)

Период с 1964 по 1982 год, когда Леонид Брежнев был Генеральным секретарем Коммунистической партии СССР, стал золотым веком советской Центральной Азии. Экономика росла, уровень жизни повышался, и жители всех пяти республик Центральной Азии отождествляли себя с Советским государством как никогда раньше. Питая отвращение ко всяческим беспорядкам, Брежнев пришел к негласному соглашению с лидерами национальных республик. Национал-коммунистические элиты могли управлять своими республиками без лишнего вмешательства со стороны центра до тех пор, пока выполняли свои производственные квоты, не предъявляли центру радикальных требований и держали национализм в узде. В Центральной Азии Брежнев работал с людьми, пришедшими к власти в конце хрущевской эпохи. Единственное изменение, которое он предпринял, – это возвращение Кунаева к власти в Казахстане. Брежнев подружился с Кунаевым, когда тот был первым секретарем компартии Казахстана в середине 1950-х годов, и эта личная связь сыграет важную роль в отношениях между Москвой и Алма-Атой. Брежневская эпоха была периодом беспрецедентной стабильности в Центральной Азии (как и в остальных регионах Советского Союза): четырьмя из пяти республик на протяжении всего периода управляли одни и те же люди, причем трое из них находились в должности до самой своей смерти (см. таблицу 17.1).

Единственное исключение лишь подтверждает правило. В 1969 году Балыш Овезов был смещен с поста первого секретаря туркменской партии именно после жалоб туркменских кадров, а не в силу явившейся из Москвы директивы или партийной дисциплины. Его преемник Мухамметназар Гапуров оставался у власти до конца брежневского периода.

Это была новая политическая элита, члены которой были советскими гражданами со своей национальной спецификой. Первое поколение центральноазиатских коммунистов еще в 1937 году уничтожил Сталин. Поколение, пришедшее им на смену, на собственном горьком опыте познало тонкости политической игры сталинской эпохи. Они искусно считывали сигналы Москвы, жили в постоянном страхе и знали, что не стоит предъявлять центру слишком много требований. Люди, которых еще в начале своего правления поставил у власти Хрущев, были немного моложе, однако уже обладали чисто советскими политическими инстинктами, чувствовали себя комфортно в партии и избавились от страха, сковывавшего их предшественников. Люди, пришедшие к власти после хрущевских кадровых перестановок в период с 1959 по 1962 год, принадлежали к тому же поколению. Теперь, не боясь произвольного вмешательства Москвы, они видели себя лидерами не только своих республик, но и своих народов.