Центральная Азия: От века империй до наших дней

Холодная война всегда была асимметричным конфликтом. Соединенные Штаты были намного богаче, и у них был гораздо больший геополитический охват, чем у Советского Союза. Коммунисты бросали Штатам вызов, но движущей силой конфликта он не был. Изначально цели Сталина были в первую очередь геополитическими. Он хотел обезопасить границы Советского Союза и окружить страну буферными зонами. Наиболее важными были народные демократии, созданные в Восточной Европе, однако помимо них Сталин поддержал автономную республику в иранском Азербайджане и вынудил режим Гоминьдана в Китае окончательно признать независимость Монголии. Мы помним, что поддержка Сталиным ВТР тоже подчинялась этим целям. Победа коммунистов в китайской революции не изменила расчетов Сталина, поскольку он добился уступок от своих новых союзников в Синьцзяне и Маньчжурии и сохранил контроль над Китайско-Восточной железной дорогой, которая пересекала Маньчжурию и соединяла советские города Читу и Владивосток. Это посеяло семена раздора в союзе двух стран, которому суждено было весьма драматично развалиться в течение следующего десятилетия.

Пока альянс сохранялся, дела шли хорошо. Советы вкладывали в него значительные средства. Они принимали тысячи китайских студентов и отправляли такое же количество консультантов и специалистов в КНР, где те помогали строить социализм. Советские специалисты, многие из которых были выходцами из Центральной Азии, играли значительную роль в Синьцзяне, где часто были единственными специалистами, способными общаться с местным населением: их коллеги из ханьского Китая, не знавшие тюркских языков, ограничивались общением с помощью жестов и мимики. Кроме того, советские специалисты помогли запустить китайскую программу ядерного вооружения. Главный испытательный полигон для китайской ядерной программы был создан в Лобноре на востоке Синьцзяна, и именно там 16 октября 1964 года состоялось первое китайское ядерное испытание. Испытания в атмосфере продолжались до 1980 года, и за это время в Лобноре было проведено 45 ядерных испытаний. Таким образом, в Центральной Азии развертывались не только советские, но и китайские ядерные программы.

Начало холодной войны совпало с эпохой деколонизации, которая не только открывала новые возможности, но и создавала проблемы для советской дипломатии. Основная задача состояла в том, чтобы ослабить влияние бывших колониальных хозяев на новые независимые государства и вывести эти государства из-под глобальной гегемонии Соединенных Штатов. Окно возможностей представляло стремление новых государств к независимости, а также их желание управлять своей судьбой и ресурсами. Советский Союз провозгласил себя защитником эксплуатируемых и проводником на пути к альтернативному развитию, который привел бывшие колонии к равенству с метрополией и – теоретически – положил конец эксплуатации. Во многих отношениях это было возвращение к риторике 1920-х годов, когда Советы изображали себя потенциальными освободителями колониального мира. В 1925 году Сталин отметил провозглашение Таджикистана «у ворот Индостана» как пример для «восточных стран»{355}. Вскоре после этого он совсем забыл о таких вещах, поскольку его внешняя политика все больше сосредоточивалась на поддержании безопасности Советского государства. Когда Хрущев возродил (в измененной форме) идею преобразования еще недавно колонизированного мира, он взял с собой в мировое турне политиков и интеллектуалов из Центральной Азии. Во время визита в Индию и Афганистан в 1955 году он хвастался: «В нашу делегацию входят… представители Узбекистана и Таджикистана, народы которых исповедуют ислам. Но чем мусульмане отличаются от других верующих в нашей стране? В нашей стране нет таких различий, потому что все народы нашей страны являются достойными членами великого Советского Союза и составляют единую семью народов нашей страны»{356}. Одним из членов делегации Хрущева был Шараф Рашидов, будущий первый секретарь Коммунистической партии Узбекистана.