Центральный банк РФ как мегарегулятор финансового рынка

У ЦБ нет свободы в установлении применяемых мер воздействия – «арсеналы» предусмотрены профильными законами, и вряд ли может быть иначе, ведь в соответствии с принципом разумно широкой дискреции мегарегулятора порядок выбора из них и их применения определен лишь в пределах необходимости – для того, чтобы финансовый бизнес окончательно не превращался в слугу государства: предустанавливается, что наиболее серьезные меры применимы лишь за нарушение пруденции, но так как та учитывает вообще-то всю деятельность компании, то основания часто получаются весьма размытыми, также указывается, что радикальное принуждение не может быть применено без неоднократности нарушения. Если подходить к вопросу систематизации мер воздействия так же, как к надзору, то есть стараться максимально их обобщить, то получится, что главным образом к ним относятся: 1) направление предписания об устранении нарушения (может заменяться устным требованием); 2) ограничение операций определенным размером или видом; 3) взыскание штрафа, но не в административном порядке – его размер устанавливается от какой-либо пруденциальной величины или в твердой сумме; 4) отставка должностных лиц финорга; 5) вывод с рынка – отзыв лицензии или исключение из реестра295.

В Кодексе об административных правонарушениях (КоАП) имеется отдельная глава 15, объектом правонарушений в которой являются финансы, поэтому логично, что специализированные составы проступков финансовых компаний сосредоточены именно здесь296. За все из них предусмотрено только одно административное наказание – штраф, а вот противоправные деяния разные: для страховщиков и МФО они в большей степени связаны с «поведенческими» правилами – навязыванием услуг или «выбиванием» долгом, для участников рынка ценных бумаг, напротив, на первом месте стоит нарушение пруденции (при этом не исключается bis in idem, то есть одновременное наложение административного взыскания и меры воздействия)297. В функциональном регулировании меры воздействия по определению невозможны, но тут возникает другая проблема – законодатель не видит различий между положением ЦБ на валютном рынке и рынке драгоценных металлов, поэтому, видимо, считает, что, будучи органом валютного регулирования и контроля, мегарегулятор не вправе самостоятельно привлекать кого-либо к административной ответственности так же, как вряд ли есть резон предоставлять ему такую функцию в отношении «металлических» операций, так как он всегда может применять к единственно поднадзорным ему в этой сфере кредорганизациям воздействие. В результате, ни ст. 15.25, ни ст. 15.47-15.48 к нему отношения не имеют.

Если отойти от «Харибды» и рассмотреть иные виды ответственности, то, безусловно, некоторые деяния типа фальсификации отчетности в целях избежания банкротства или отзыва лицензии либо разглашение банковской тайны являются преступлениями (ст. 172.1 и 183 Уголовного кодекса соответственно), однако сегодня уголовная статистика не позволяет назвать их сколько-нибудь распространенными298. Ст. 14 Закона о защите прав инвесторов предоставляет право Банку России обращаться в суд в соответствующих целях, что потенциально открывает возможность привлечения финоргов еще и к гражданско-правовой ответственности, но на данный момент это неактуально – ЦБ использует такое право в отношении эмитентов, которые не исполняют его предписания, и мегарегулятор либо требует принудить их к этому (когда речь идет о несущественном правонарушении, например, нераскрытии всей информации), либо ликвидировать их (когда, несмотря на предупреждения, не производится регистрация выпуска ценных бумаг)299.