Цепи свободы. Опыт философского осмысления истории

Но не всегда замена «одних – другими» является главной причиной упадка. Вовсе не обязательно она ведёт к гибели исторически обозначившие себя страны и государства. В иные моменты истории общественные и племенные образования способствуют созданию и росту государств. Если же для этого не доставало «обстоятельств», то варвары, перерастая ли себя, врастая ли в Империю или «становясь ею», – погибали вместе с новообразованным социальным телом, по разрушению которого исчезали в истории, словно ветер в степи. Ибо неподвластная цивилизации племенная стихия, не умея трансформировать свои свойства в оседлые достоинства, «выдувает» из них даже и те, что имелись. Когда же «кочевая ипостась» – то ли из-за многочисленности своей, то ли по случайному праву, то ли по злой иронии судьбы – доминировала над культурным и разумным устройством общества, то стремилась низвести до своего уровня всё, что превосходило её.

Впоследствии схожий «ветер» развеял неисчислимые орды монгольских племён. Не умея полноправно заявить о себе в политическом, правовом, культурном и социальном устроении, то есть не сумев провести духовную и религиозную реформацию, а потому оставшись культурно и этнически разрозненным (безгосударственным) «обществом», – они пополнили собой число неисторических народов. Так, нарушив вековечное бытие Северного Китая, а также Киевской Руси, подчинив огромные территории, включавшие несколько царств, – лёгкие на подъём кочевники уже через несколько сот лет перестали существовать в качестве влиятельных «государственных единиц», в неумолимом беге времени растеряв зачатки формообразующих свойств.

В этом смысле характерна судьба дикого кочевья – кутаное. В незапамятные времена придя в Среднюю Азию из Китая, они завоевали немалую территорию (образовав империю, считают историки), но за многие столетия так и не сумели создать свою культуру, на протяжении всего существования не имея даже письменности… Кушаны были агрессивны и воинственны, но при всех захваченных «удобствах» предпочитали жить в своих примитивных хижинах. Не сумев вписаться в культурную эвольвенту завоёванного региона, они обратились в «археологическую пыль», в которой специалисты сейчас тщетно пытаются найти элементы цивилизации. В начале I тыс. и. э. кушаны навсегда исчезли из исторической жизни, оставив после себя лишь могильники, в которых покоится награбленное ими золото Бактрии.

Наряду с генезисом, обусловившим малую способность кочевых племён к формам упорядоченной (социально ухоженной, городской) жизни, вероятно, не последнюю роль в крахе «кочевого социума» сыграла мировоззренческая самодостаточность «конно-степной цивилизации», лишь только усилившаяся во времена торжества Тэмуждина (Чингисхана). Превознося лишь соплеменников, властитель принципиально считал жителей городов и селений жалкими, подлыми и трусливыми, очевидно, считая проявлением трусости всё, что отличалось от необузданной жестокости. Его незамысловатый степной идеал, круто замешанный на крови врагов, обрисован им же: «счастливее всех тот, кто гонит перед собой толпы разбитых врагов, грабит их имущество, скачет на их конях, любуется слезами близких им людей, целуя их жён и дочерей». Из напутствий Чингисхана следует, что жестокость, грубость и разнузданность нравов были своего рода идеологией степных хищников. Она же рождала не менявшуюся столетиями военную тактику, суть которой сводилась к захвату добычи, а не территории. С целью уяснения характера народа в его созидательных и структурных свойствах (или отсутствии оных) остановимся на отмечаемой историками железной дисциплине ордынцев.

Помимо того, что дисциплина вовсе не была характерна для кочевых племён, да и заявляла о себе лишь в ограниченное историческое время (отдельные периоды XIII–XIV вв.), нельзя закрывать глаза на её характерную особенность, разительно отличавшуюся от всякой другой. Дисциплина кочевников, будучи «железной», – не была образцовой, ибо не несла в себе цивилизационного содержания, свойственного развитым обществам. В последних беспрекословное подчинение приказу дополнялось сознаванием его, что реально лишь при навыках социального мышления. Это когда каждый, видя смысл в распоряжении, понимая коллективную задачу и средства её достижения, – знает, осознаёт и предполагает её конечный результат. Отсутствие такого рода дисциплины возмещалось жесточайшим наказанием за неисполнение приказа или закона — Джасаку (т. е. – Ясы, принятой Чингисханом на курултае в 1206 г.).