Цепная лисица

— Никто, — ответила она, не замечая, как меня скрутило от её ответа. — Просто дядя заблудился. Но сейчас уйдёт. Возвращайся к игре… Тебя друзья заждались.

Мальчик не уходил. Прищурив глаза, он вглядывался в моё лицо, точно чувствовал во мне конкурента на материнскую любовь.

— Эй! Тебе же сказали — иди! — капризно крикнул он и толкнул меня в бок. Я чуть шатнулся… и вдруг понял, что холодные руки моей матери больше меня не касаются. Не сковывают.

— Милый, не надо… Не приближайся к этому человеку, — в её голос пробилось беспокойство, лицо ожило от пронзившего его страха. А я неожиданно вспомнил, где ещё видел её такое лицо. Когда мой отец её за руку брал. Когда смотрел на неё слишком пристально. Она меня опасалась так же как его, так же как его презирала. Она думала я буду таким же слабым как он, вся её семья так думала, и поэтому просто выбросила как ненужный мусор.

— Так вот сын, которого ты любишь? — осклабился я, отступая, чтобы мать снова касанием не заморозила. Трясло меня знатно, как под электрошоком.

— Отстань от мамы! — голосил ребёнок, а я слышал только: “Тик-так, тик-так” в своей голове, чувствовал как к горлу поднимается горячая волна ненависти.

— Ты лгунья…, — выдавил я. — Ты врёшь, что меня любила.

— Уходи отсюда! — вопил мальчик.

— А ты, — я посмотрел на мальчишку. Того самого, который занял моё место. Который был правильным ребёнком, от правильного отца: — Ты… — я набрал в грудь побольше воздуха, зачерпнул побольше злости и выпалил: — Исчезни!

Бомба внутри взорвалась, заливая всё кипятком из ненависти и боли. — Исчезни! — орал я, не замечая, как подскачившая Илона трясёт меня за плечи, как задыхается мать, и падает, точно подкошенный, её выродок. Пачка морса покатилась по земле, выплёскивая кроваво-красную жижу.

Щёку обожгло. Но я только мотнул головой и бросился прочь.

Вслед мне летел женский безутешный вой.

Сцена 31. По ту сторону воспоминаний

"Интересно… как там Павел?" — думала я, щурясь от света. Узы тревожно вибрировали. Пока я тренировалась с лисёнком, Барон, занавесив окна, стащил в гостиную все лампы, торшеры и свечи, что нашёл в доме Илоны. В ход пошли даже телефоны, на которых он включил фонарики и экраны на полную яркость и установил режим, из-за которого они должны были гореть, пока не сядет батарейка.

Стало светло, как бывает только на солнце, и мне приходилось все время щуриться, чтобы не ослепнуть. Я была уверена, что квартира Ведьмы никогда не видела такого количества света. На обоях, под самым потолком стали явственно различимы залежи пыли.

Я честно старалась сосредоточиться на лисёнке, но это было всё равно, что пытаться готовиться к экзамену находясь в центре дурдома. То и дело меня отвлекали то скрип двери, то звуки шагов Барона, да ещё и злобное бормотание Тени сбивало с мысли. Голову наводняли пугающие образы, а сердце тревожно ныло, стоило подумать об Алеке и Павле.

Как они там? Справляются ли? Успеют ли проснуться? “Пожалуйста, пожалуйста… хоть бы они успели”, — просила я, сама не зная к кому обращаясь.