Цепная лисица

Мёртвый океан мелькает быстрым кадром, и кошка с девочкой кубарем выкатываются на росистую траву.

Вокруг раскинулся летний, цветущий парк, воздух сладко пахнет озоном и свежескошенной травой, а на небе не видать ни тучки.

Кора сворачивается калачиком и мелко дрожит, она уже не меняет лиц, оставаясь лисёнком — напуганным и робким. На её правой щиколотке наливается чернильным пятном отпечаток отцовской ладони.

Кошка сидит рядом, поджав под себя лапки — взъерошенная и такая же напуганная, как и её спутница: “У тебя дыра под платьем! Ты её скрывала! Чёрт… Значит и ты заражена…”, — с горечью говорит она, не сводя с Коры обвиняющих зелёных глаз. — “Почему ты сразу мне не показала? Зачем скрыла, будь ты неладна! Где подцепила эту дрянь!? Хотя, чего я удивляюсь… к тебе кажется всё, без разбору, липнет!”

Кора молчит и будто и вовсе не слышит. Она прижимает руки ровно к тому месту, где под платьем расплылась огромная воронка, из которой тянет мертвенным холодом, сопоставимым только холодом мёртвого космоса.

Кошка расстроенно шепчет:

— “Это катастрофа! Боюсь, даже если мы и узнаем первопричину, то такую дыру не залечить. Рано или поздно она поглотит тебя, и ты навсегда вернёшься в мёртвый океан. Придётся рвать Узы через духовный источник… Пойдём назад, Кора, вернёмся, ты больше не хозяйка своих воспоминаний. Оставаться опасно. Та Тень совсем не похожа на проклятие. Она умеет менять воспоминания… Я подобного не встречала. Надо уходить”.

Кошка поднимается, но девочка не шевелится. Она неотрывно смотрит жёлтыми глазами куда-то за деревья. Вдруг, между стволами мелькает маленькая фигурка — совсем крошечная девочка, лет четырёх. Смешные косички с разноцветными резинками и высокие полосатые гетры делают её похожей на раннюю версию “Пэппи длинный чулок”. В груди уже знакомая дыра. Это маленькая Тина…

За ней следом из-за деревьев выходит высокая, плотная женщина, с грубыми чертами лица, но добрыми глазами, и улыбчивый мужчина в котором с трудом угадывается недавний помятый пьяница, что спал у порога. Мужчина останавливается, и что-то игриво говорит жене, украдкой щипая её за ягодицу. Та звонко смеётся, и он с довольной ухмылкой опускает на траву заплечную сумку. Его Эмон — лохматый чёрный пёс, заливисто лает и трясёт патлатой головой, пока мужчина привычными движениями раскладывает мангал и засыпает в железный поддон угли из бумажного магазинного пакета.

Женщина, негромко напевая, выкладывает на полотенце приготовленные заранее бутерброды, наливает в пластмассовые стаканчики апельсиновый сок. Её белая медведица лениво оглядывается вокруг и сонно зевает.

Маленькая Тина сидит неподалёку и играется с камешками, строя из них неустойчивые пирамидки. Неожиданно на одну из галек заползает маленький серый паучок, и Тина, испугавшись, резко опускает на него ладошку. Девочка сосредоточенно и шумно выдыхает через нос, будто пробежала дистанцию, а потом медленно поднимает руку. Паучка нигде нет.

Зато есть странный новый камушек, похожий ни то на жука, ни то на уголёк. Камушек подрагивает и вдруг резво поднимается на восьми тонких ножках, похожих на спички, и принимается смешно подскакивать на месте. Тина пытается схватить вертлявый уголёк, а тот, прыгает ещё выше, бросается наутёк.

Путаясь в стеблях осоки, он скачет в сторону родителей Тины. Девочка, неловко перебирая ножками, бежит следом, хохоча во весь рот. Её Лисица, напротив, кажется напуганной. Отец уже разжёг угли и машет на них картонкой, мама нанизывает на шампуры сосиски.

Камешек забегает прямо под мангал, и девочка останавливается в трёх шагах от него с любопытством и укором глядя на странный камушек. Лисица скулит, предупреждая Тину об опасности… Девочка ещё не успевает ничего сделать, как странный чёрный-камень, выпрыгивает из-под мангала и хваткими лапками. вцепляется Тине в волосы. Та взвизгивает, крутится на месте, что-то кричит мама. Локоть малышки ударяется о мангал, кожу обжигает болью. Папа подхватывает плачущую в голос Тину под мышки.