Цербер-Хранитель

– И квартировавшийся в усадьбе Гремучий ручей немецкий гарнизон тоже был уничтожен почти подчистую примерно в те же сроки. Свидетелей не осталось, но есть свидетельства.

– Чьи свидетельства? – тут же спросила Милочка, но на нее Харон зыркать с укором не стал.

– Черных копателей. Приходил ко мне один лет десять назад, приносил кое-что любопытное.

– Что? – Мирон тоже не выдержал.

– Там, на сидении.

Разумеется, Милочка его опередила, первая цапнула завернутую в белую холстину штуку. Цапнула, развернула и взвизгнула. На белой холстине лежала черепушка с выдающейся во всех смыслах челюстью.

– Людмила, прошу, аккуратно, – сказал Харон, не оборачиваясь на ее крик. – Это очень ценный экспонат.

– На! – Милочка сунула холстину с черепушкой Мирону, полезла в сумочку за сигаретой.

А черепушка была занятной не только необычными клыками, но еще и пулевым отверстием аккурат в центре лобной кости.

– Как думаете, в него стреляли до или после смерти? – спросил Мирон.

– Упыря нельзя убить пулей, – сказала Милочка, затягиваясь сигаретой.

– Этот череп был обнаружен во время раскопок в овраге за усадьбой, – продолжил Харон свой рассказ. – Тот человек сказал, что череп принадлежал немецкому офицеру. В овраге, по его словам, было много человеческих останков.

– Дыра в черепе – это контрольный выстрел? – предположил Мирон.

– Похоже на то. – Харон кивнул.

– Партизаны?

– Ходили слухи про тщательно продуманную диверсию, организованную совместно партизанами и городским подпольем, но документального подтверждения этому нет. Зато есть рассказы современников.

– Очевидцев? – уточнила Милочка.

– В том деле не было очевидцев. – Харон мотнул головой. – Только слухи, домысли и разговоры.

– О чем? – Милочка с отвращением покосилась на тряпицу в Мироновых руках, и он вернул сверток на место. – Руки продезинфицируй! – Она сунула ему упаковку влажных салфеток. – Вдруг это до сих пор заразно.

– Местные жители были уверены, что весной сорок третьего года в этих местах бесчинствовали не только немцы, но и упыри, – сказал Харон. – Такая вот эпидемия.

– И с чего началась эта эпидемия? – спросил Мирон.

– Я могу предположить, что с каких-то опытов, которые проводили немцы в усадьбе.

– Типа, филиал Аненербе?

– Да. Всем руководил офицер СС Отто фон Клейст. Кстати, он тоже пропал без вести вместе со своей сестрой Ирмой.

– Надеюсь, сдох! – сказала Милочка.

– Вероятнее всего. Нет доказательств того, чем именно эти двое занимались, но в усадьбе сгинуло много местных ребят. – Харон обернулся, посмотрел на Мирона. – Твой прадед тоже был среди тех, на ком ставили опыты.

– Прадед?! – Мирон не верил своим ушам. Это была информация, которой Ба, хранительница семейных историй, почему-то решила с ним не делиться.

– Дмитрий Григорьевич Куликов. Он был одним из немногих, кто выжил после опытов фон Клейста. Там была небольшая группа ребят, предположительно, сотрудничавших с подпольем, но их имен в документах не сохранилось. Все лавры по проведению операции достались тогдашнему командиру партизанского отряда Власу Головину.

– Можно спросить у него, – сказала Милочка. – Или у его потомков.

– Нельзя. – В голосе Харона почудилась досада. – Влас Головин был репрессирован и сослан в лагерь куда-то в Сибирь. Я пытался найти хоть какую-нибудь информацию, писал запросы, но его след оборвался. Думаю, этот человек погиб.

– И что мы имеем в итоге? – спросил Мирон.

– Мы имеем подтверждение тому, что много лет назад в этих местах уже случалось нечто подобное тому, что мы с Людмилой наблюдали прошлой ночью.

– Вспышка вампиризма? – Милочка передернула плечами.

– Давайте пока называть это явление именно так.

– Ладно, предположим, тогда это было дело рук фрицев, а что сейчас? Откуда взялся наш вампир? – Милочка снова с отвращением покосилась на сверток с черепом.

– Если я правильно понимаю, парня кто-то обратил, – сказал Мирон и чертыхнулся. – Извините меня, господа-товарищи, за этакое дикое предположение.

– Все верно, – успокоила его Милочка. – В сериалах про вампиров все именно так и происходит.

– Доверяю вашему экспертному мнению, – усмехнулся Мирон.

– А другого у вас пока и нет, мальчики! – Она с вызовом вздернула подбородок. – Поэтому давайте исходить из того, что есть. В вампира нормальный человек может превратиться после укуса. Ну, предположим, есть какая-то неизученная доселе инфекция. Да простит меня Гиппократ.

– Нет, – сказал Харон, не оборачиваясь. – В то существо, которое мы наблюдали ночью, превращается человек, не просто укушенный вампиром, а убитый им.

– Откуда инфа? – спросил Мирон.

– Тебе не понравится. – Харон все-таки обернулся, хотя обычно никогда не отвлекался от управления машиной.

– Мне уже не нравится, – проворчал Мирон, – но я готов потерпеть.

– Первой жертвой этой… эпидемии, – Харон снова уставился на дорогу, – стала жительница Видово Зоя Куликова.

– Кто? – переспросил Мирон, хотя все прекрасно расслышал.

– Твоя прапрабабушка, мать Дмитрия Куликова. Ее растерзанное и обескровленное тело нашли в Гремучей лощине, трагедию тогда списали на нападение дикого животного.