Цербер-Хранитель

– Но?.. – Сказать по правде, Мирон уже пожалел, что решил выслушать Харона. Уж больно жуткой получалась история его рода.

– Но слухи ходили разные. Тело осматривал местный врач, он потом ушел к партизанам и там погиб. После него остался дневник. Не дневник даже, а разрозненные записки. Я выкупил их у его потомков. Потом могу дать почитать, если захочешь.

– Мы захотим, – ответила за Мирона Милочка и тут же спросила: – А скажи-ка, любезный друг, как звали того сельского доктора?

– Гордей Зосимович Симаков.

– Приплыли! – Милочка откинулась на спинку сидения, хлопнула себя по коленкам.

– Знакомая фамилия! – Мирон посмотрел на нее с изумлением. – Это ваш, выходит, предок, Людмила Васильевна?

– Дальний. Родной брат моего прадеда. Их было четверо братьев в семье. Признаюсь, я ни с кем из родни плотно не общаюсь. Так, поздравляем друг дружку с праздниками, если вспоминаем. Так что там написал в своих записках мой далекий предок? – спросила она, вперив взгляд в затылок Харона.

– Он осматривал тело Зои после нападения и обнаружил признаки обескровливания.

– И странности в анатомии тоже заметил? – Милочка задавала вопросы, которые хотел, но был не в силах задать ошалевший от услышанного Мирон.

– Нет, с анатомией все было в порядке. Странности начались через пару дней, кто-то из местных жителей обнаружил, что могила Зои Куликовой разрыта, а гроб пуст.

– Ты сейчас хочешь сказать, что мою прабабку убил вампир, а потом она и сама превратилась в вампиршу? – Мирон потер онемевшие вдруг ладони. – И что с ней стало дальше?

– У меня нет ответов ни на один из твоих вопросов, – сказал Харон. – Но, если верить записям доктора, в самой деревне больше не происходило ничего подозрительного.

– То есть, Миронова бабуля никого не убила? – спросила Милочка. – Почему?

– Может быть, не успела. – Харон пожал плечами.

– А где происходило подозрительное? – Мирон знал своего друга чуть лучше, чем Милочка, поэтому задал правильный вопрос.

– В партизанском отряде. – Харон снова бросил на него быстрый и, кажется, предупреждающий взгляд. – Гордей Зосимович столкнулся с уникальным клиническим случаем, он даже собирался после войны опубликовать его в медицинском журнале, но, как вы понимаете, не успел. Он оперировал доставленного в отряд мужчину. Смертельно раненного мужчину. Двенадцать пулевых ранений, большая часть из которых была летальна. Но пациент не только пережил операцию, но и пошел на поправку с удивительной стремительностью.

– Как его звали? – спросил Мирон.

– Доктор в своем дневнике называл его подопытным. Наверное, уже мысленно готовил статью для медицинского журнала.

– И что стало с этим подопытным?

– Он ушел из отряда спустя несколько дней после операции, чем очень расстроил доктора.

– Спустя несколько дней? – уточнила Милочка.

– Так он написал.

– А на что ты сейчас намекаешь? – спросил Мирон. – На то, что этот подопытный тоже был вампиром?

– Не обязательно вампиром, но поразительная живучесть и скорость регенерации тканей наталкивают на некоторые размышления.

– Они же невменяемые, – сказала Милочка и поежилась. – То существо, у него ж было лишь одно желание – сожрать меня с потрохами!

– В партизанском отряде кто-нибудь погиб при загадочных обстоятельствах? – Мирон устало потер глаза.

– Нет. Тот человек, или существо, как вам будет угодно, никому не навредил. И, насколько я понял, он был нормальным.

– В каком смысле?

– В общечеловеческом. Он казался обычным человеком и не проявлял агрессии.

– А что еще написал мой уважаемый родственник? – спросила Милочка. – Может там в его записях есть еще что-нибудь, не очевидное на первый взгляд, но важное?

– К сожалению, Гордей Зосимович погиб спустя несколько дней во время нападения на отряд немецких карателей. Больше никакой информации мне найти по этому делу не удалось, – сказал Харон, а Мирону вдруг стало интересно, с чего вдруг он вообще искал подобную информацию. Выходит, что свои изыскания Харон начал задолго до случившихся на днях событий.

– Это что же получается, тот тяжело-раненный боец мог тоже быть вампиром? – снова спросила Милочка.

– Гипотетически.

– Но при этом, он никого не убил, никому не перегрыз горло?

– Может быть, тоже не успел? – предположил Мирон. – Это у доктора в дневнике написано, что он ушел из отряда, а на самом деле его просто могли завалить и где-нибудь прикопать.

– Я не исключаю такой вариант. Мы, кстати, почти приехали. – Харон снизил скорость, давая им с Милочкой возможность насладиться открывшимися видами.

– А что за дымка такая? – спросила Милочка.

– Особенности рельефа и микроклимата. В Гремучей лощине даже времена года сменяются не так, как в поселке и городе. Этому феномену даже посвящено несколько научных статей.

Катафалк медленно катился по аллее, которая из-за высоких деревьев была больше похожа на тоннель. Мимо проплывали статуи то ли нимф, то ли каких-то греческих богинь. Стояли они не вдоль аллеи, а словно бы выглядывали из-за деревьев. А сторожил все это мифическое царство винторогий Фавн.

– Новодел? – спросил Мирон.