Цербер-Хранитель

– Не нравится в раю? – Астра затянулась сигаретой и выпустила идеально ровное колечко дыма.

– Не уверен, что это рай. – Все-таки, он излишне откровенен с незнакомой женщиной, пусть и такой привлекательной. – Дисциплина, пропуска, правила… Ну, вы меня понимаете.

– Понимаю. – Астра кивнула. – Но лично мне как раз и не хватает дисциплины. Видите ли, я существо до крайности хаотичное и бессистемное, а тут все по плану, все по расписанию. Опять же, скука смертная, хочешь – не хочешь, а начнешь заниматься полезным делом.

– Можно спросить? – Мирон покосился на Астру. Профиль у нее был удивительно четкий. Наверное, без пластических хирургов дело не обошлось.

– Спрашивайте!

– Кто вы по профессии?

Подумалось вдруг, что такая женщина, как Астра, запросто может оказаться женой какого-нибудь олигарха, светской львицей и прожигательницей жизни. Впрочем, на львицу Астра была похожа, а вот на прожигательницу не очень.

– Ой, какая профессия?! О чем вы? – Она взмахнула рукой с зажатой в ней сигаретой. – Я в некотором роде бездельница, Мирон.

Вот и не угадал, сама призналась, что бездельница. Стало даже немного обидно. И за собственный промах, и за ту легкость, с которой Астра призналась в своей бесполезности и никчемности. Задавать вопросы расхотелось, но Астра, оказывается, еще не закончила с ответами.

– Я писательница, – сказала она заговорщицким шепотом и тут же рассмеялась: – Не спрашивайте меня про жанр! Мальчики такое не читают.

– В смысле, настоящая писательница? – От сердца отлегло. Все-таки, писатель – это тебе не бездельник, а вполне себе нормальный член общества, хоть и не особо часто встречающийся.

– Ну, как вам сказать? – Астра задумалась. – Можно ли считать писателем человека, издавшего всего одну книгу?

– Как по мне, писателем можно считать даже человека, написавшего всего одну книгу, – сказал Мирон.

– Вы такой великодушный молодой человек! – Астра усмехнулась то ли ласково, то ли иронично. А может быть, одновременно и ласково, и иронично. – Ну, в таком случае, я самая настоящая писательница.

– И вы сбежали в этот рай, чтобы творить? – Мирон тоже усмехнулся. – Атмосфера, покой и все дела?

– Ага, – Астра кивнула. – Творить в перерывах между СПА-процедурами. Пока получается не очень. Хотя, сказать по правде, на это место я возлагала большие надежды.

– В плане атмосферы?

– В плане истории. Вы местный, Мирон?

– Я из города, но Ба говорит, что корни мои отсюда. В смысле, не из усадьбы, а из близлежащей деревни Видово. А вы пишите исторический роман? Ну, раз вам нужна история.

– В каком-то смысле. Но тут неинтересно, Мирон. – Астра покачала головой. – Все вылизано, все выхолощено. Мне кажется, не осталось ничего от прежней усадьбы. Новодел, понимаете?

– А вам хочется чего-нибудь этакого? Загадочного и заброшенного?

– Ну, было бы интересно.

Мирон чуть было не порекомендовал ей прогуляться к водонапорной башне. Остановился в самый последний момент. Конечно, мертвых девочек Астра в башне не увидит, но вверх подняться обязательно захочет. А лестница все-таки достаточно крутая, а каблуки у Астры почти такие же высокие, как у Милочки. Нет, лучше уж пусть скучает в безопасности, чем шастает по заброшкам, рискуя свернуть себе шею.

– А у вас есть на примете что-то интересное? – спросила она с надеждой.

– Нет. – Мирон покачал головой. – Но, если вдруг найду, обязательно вам сообщу.

– На вас вся надежда! – Астра вспорхнула со скамейки. – Было бы обидно помереть в раю от скуки. Ладно, у меня массаж. Еще увидимся!

Шла она легкой, летящей какой-то походкой. И то ли шелковый костюм, то ли шелковая пижама так эффектно подчеркивали стройность ее фигуры, что Мирон аж засмотрелся.

Перед тем, как уехать из Гремучего ручья, он заглянул во флигель. Семеновна не обманывала, когда говорила, что устроит Леру с максимальным комфортом. Устроила. Лера лежала в веселенькой бирюзовой распашонке на белоснежных простынях, заботливо укутанная одеялом до самых подмышек. Выглядела она такой же бледной, как и раньше, но куда-то исчезло ощущение безысходности, которое окружало ее все это время.

Цербер нес вахту возле окна, а на подоконнике стоял букет роз. В больничной палате не было места ни живым цветам, ни ярким краскам, но комната во флигеле почти ничем не напоминала больничную палату. И пахло здесь не болью и страданиями, а вот этими самыми розами.

Наверное, Мирон слишком долго смотрел на букет, потому что Семеновна вдруг всполошилась:

– Договорилась с садовником. Он каждый день обещал приносить свежие. Вам не нравится, Мирон? Убрать?

– Почему не нравится? Очень даже нравится, – успокоил он ее. – Вы прекрасно тут все обустроили. Ей бы тоже понравилось.

Последняя фраза прозвучала как-то неправильно, словно бы Леры уже не было в живых, и Мирон с досадой мотнул головой.

– Делайте все, как считаете правильным. Уверен, она оценит, когда придет в себя.