Цербер-Хранитель

Семеновна улыбнулась простой и искренней улыбкой, подошла к окну, чтобы поправить занавески. Лежащего на ее пути Цербера она обошла. Мирон был уверен, что призрачного пса она не видит, но, наверное, даже обычные люди могут чувствовать его присутствие. А Цербер мог бы и подвинуться. А то разлегся тут, понимаешь…

Наверное, Цербер умел читать его мысли, потому что беззвучно клацнул челюстями и мигнул трижды. Мирон украдкой погрозил ему пальцем и, попрощавшись с Семеновной, вышел из флигеля.

Глава 24

– И что у них с анатомией? – спросила Людмила.

Она ловко орудовала вилкой и ножом, разрезая стейк с кровью. Стейк она выбрала сама, и Харон мысленно порадовался, что их вкусовые пристрастия совпадают.

Этот вечер он планировал провести в одиночестве над полученными в результате аутопсии упыря препаратами, но позвонила Людмила и попросила – нет, потребовала! – чтобы Харон отвел ее наконец в ресторан.

И он отвел ее в свой любимый ресторан. Собственно, ресторан был во всех смыслах его – осторожной попыткой расширить свои бизнес-горизонты и, кажется, вполне удачной инвестицией. По крайней мере, кухня тут была отличная, а шеф-повара Харон переманил из области.

– Кроме того, что мы уже видели, ничего особенного.

Харон придвинул к себе тарелку со стейком, потянулся за приборами. Было что-то удивительно уютное в том, что они могли разговаривать о таких вещах за ужином. Никто не закатывал глаза, не бледнел и не готовился рухнуть в обморок. Тема их разговора никоим образом не влияла на аппетит Людмилы. И это было просто замечательно!

Харон не считал себя социопатом в классическом смысле этого слова. Да, ему было удобнее и проще в одиночестве, но коммуницировать с другими людьми он тоже умел. Пусть не любил, но интересы бизнеса требовали его непосредственного участия в процессе. Его нельзя было назвать обаятельным, но и мрачным дикарем он тоже не был. А еще он был мужчиной, со свойственными любому мужчине потребностями. Прежние попытки пригласить понравившуюся даму на свидание неизменно заканчивались провалом. То ли из-за его излишней прямолинейности, то ли собственную коммуникативность он все-таки немного переоценивал. Трижды потерпев фиаско на любовном фронте, Харон пришел к выводу, что за удовлетворение физиологических потребностей куда проще и куда рациональнее платить звонкой монетой, а не романтическими ужинами.

Людмила стала первым исключением из правил за долгие годы. Даже тот факт, что она сама напросилась на ужин, казался Харону невероятным. Что уж говорить про то, как отчаянно и решительно она отбивалась от упыря. Почти голыми руками отбивалась. Разве можно считать полноценным оружием дамскую туфлю? И стейк она ела с кровью. И аутопсию обсуждала за столом с той же легкостью, с какой иные дамы обсуждали поход к маникюрше. Удивительная женщина. Удивительная!

– Кстати, что у него там с пищеварительной системой? Знаешь, я сегодня специально прочла трактат по анатомии и физиологии вампиров.

– Трактат? – Харон посмотрел на нее с изумлением.

– Ну, не настоящий трактат, разумеется! – Людмила взмахнула вилкой с наколотым на нее кусочком стейка. – А такой… гипотетический. Типа, в каждой сказке есть доля правды. Понимаешь?

– Стараюсь понять. И что там в трактате?

– О, там много всякого интересного! Представляешь, народ попытался подвести научную базу буквально под все! Например, обращение человека в упыря объясняется вирусной инфекцией. Угадай, какой путь передачи?

– Гематогенный.

– Правильно, через укус. Поехали дальше! Уверена, ты знаешь про лимит Хейфлика? Это ограничение числа делений живой клетки. Именно им объясняют старение.

– Я знаю. Пятьдесят, пятьдесят два деления максимум. Дальше смерть.

– А у вампиров каким-то образом этот лимит преодолен. Поэтому они способны жить так долго. Отсюда же и способность к регенерации.

– Мы не видели особой регенерации. – Даже в таких вот гипотетических изысканиях Харон предпочитал быть точным.

– Мы не увидели ее, потому что ты его укокошил, – сказала Людмила, подавшись вперед и перейдя на заговорщицкий шепот.

– Допустим. – От нее пахло чем-то терпко-тяжелым, удовым. Харону нравился этот неординарный аромат.

– Переходим к физиологии. Вампир считается живым трупом.

– Кем считается? – уточнил Харон. Он не хотел обидеть Людмилу недоверием, но коль уж у них случилась почти научная дискуссия…

– Не знаю, кем. Летописцами. Ну там отсутствие сердцебиения, гипотермия…

– Я уверен, у той особи было сердцебиение.

– Когда? – Людмила сощурилась. – В овраге, когда ты проводил первичный осмотр и констатировал смерть?

– Туше. – Харон едва заметно улыбнулся. Он умел принимать собственные промахи. – Но остановил его именно удар в сердце. Я обнаружил гематампонаду перикарда во время вскрытия. А это означает…