Цербер-Хранитель

Да, под таким углом он этот вопрос никогда не рассматривал. Случай, описанный старым доктором, виделся ему любопытным медицинским феноменом, но выжившего мужчину он никогда не рассматривал как самодостаточную личность.

– Ты хочешь сказать, что среди них встречаются хорошие ребята? – Людмила подалась вперед. Харон тоже подался, не в силах отвести взгляд от чудесной картины, внезапно открывшейся в вырезе ее шелкового платья. На мгновение он даже потерял дар речи: и от картины, и от собственных догадок.

– Давай предположим, что среди них встречаются высокоинтеллектуальные особи, способные контролировать свои… инстинкты. – И взгляд от Людмилиного декольте он мужественно отвел. В конце концов, чем он хуже вампиров? Он тоже в состоянии контролировать свои инстинкты.

– Тогда это должен был быть первородный вампир. – Людмила лукаво улыбнулась и откинулась на спинку своего стула. Неужели, догадалась о том, какие низменные, какие приземленные у него мысли? – Но ты сам говорил, что эпидемия вампиризма началась после того, как в Гремучем ручье поселились эти… – Она задумалась, вспоминая фамилии.

– Фон Клейсты, – помог ей Харон. – Да, я смею утверждать, что именно с их подачи началась эта трагедия. Возможно, в результате каких-то научных экспериментов.

– То есть, ты на полном серьезе предполагаешь, что они могли ставить эксперименты на живых людях?

Харон кивнул. Людмила несколько секунд о чем-то размышляла, а потом тоже кивнула.

– Хорошо. Сам факт вампиризма не отменяет научный прогресс. Этот фон Клейст мог быть высокообразованным упырем. Так сказать, с научным подходом. Но даже с таким допущением мы снова упираемся в одну и ту же проблему.

– Какую? – Ему и в самом деле было интересно. Сказать по правде, ему было интересно даже тогда, когда эта женщина говорила полную ерунду. Вот такой феномен.

– От первородного вампира не может произойти разумный обращенный вампир. Они плодили безмозглых голодных зомби. Так?

– Получается, что так, – согласился Харон.

– И глупо было бы представить, что сам раненный аж двенадцать раз Отто фон Клейст явился в партизанский отряд, где его мужественно спас мой предок. Уж кого-кого, а этого упыря все местные партизаны должны были знать в лицо. Согласен?

Харон снова кивнул.

– И тот человек покинул отряд, оставив всех в живых, не натворив никаких бед. То есть, проявил не только силу воли, но и в какой-то мере гуманизм. В итоге мы имеем вампира, который наверняка не был первородным, но при этом во время обращения…

– Инфицирования, – мягко поправил ее Харон.

– Ок, пусть будет инфицирование! Который после инфицирования сумел сохранить не только интеллект, но и душу. Как бы пафосно это не звучало. Так?

– Вполне вероятно. – Харону нравилось с ней соглашаться. И дело было не в феминизме и не в патриархате. Просто нравилось и все.

– В таком случае, у меня первый вопрос. Кто он? Кто этот разумный и высокодуховный вампир?

– Я бы задал другой вопрос.

– Задавай!

– Каким образом ему удалось сохранить разумность и высокодуховность?

– Это вопрос научный. – Людмила мотнула головой. – А меня интересует практическая часть истории. Какой человек сумел пережить инфицирование и в каком-то смысле все равно остаться человеком? Есть что-нибудь необычное в твоих исторических заметках? Хоть какой-нибудь намек?

– Нет, – сказал Харон.

– Ты мог забыть. Или не обратить внимание.

– Я не мог забыть, Людмила. У меня фотографическая память. Я помню каждую строчку. Там не было никаких имен и никаких намеков.

– Значит, грош – цена твоим историческим заметкам! – Заявила она. – Нужно искать новые. Нужно искать доказательства. Но этим вопросом мы займемся потом, а сейчас позволь мне продолжить список. – Дожидаться дозволения она, разумеется, не стала, продолжила почти мгновенно: – Если вампиры живут дольше, чем обычные люди, то можно предположить, что этот человек… – Она на мгновение задумалась, – что этот вампир жив до сих пор.

– Я не обладаю достаточной базой знаний, чтобы утверждать это наверняка, – осторожно ответил Харон.

– Ну, а я обладаю достаточной смелостью, чтобы утверждать. Тот вампир мог запросто дожить до наших дней.

– Теоретически.

– А мы пока только теоретизируем, Харон, строим догадки, делаем предположения. Отто Фон Клейста и его сестрицу убили партизаны. Это неоспоримый факт?

– Прямых доказательств у меня нет, но вероятность такого исхода очень велика.

– Хорошо. Заметь, я пока не спрашиваю, как простой смертный может убить почти бессмертного…

– У меня есть предположение, – сказал Харон неожиданно даже для самого себя. Людмила посмотрела на него вопросительно и немного недоверчиво. – Исходя из результатов аутопсии и псевдонаучных предположений. – Он улыбнулся чуть виновато.

– Валяй! – разрешили она. В голосе ее был совершеннейший азарт.

– Один из вариантов мы доказали на практике. Удар в сердце – полностью прекращает их жизнедеятельность. В этом у меня нет никаких сомнений. Второй вариант следует из того, каким способом были убиты люди, найденные в овраге.

– Пуля в лоб! – Глаза Людмилы горели колдовским блеском. Уникальная женщина!