Церемонии

Порот тоже молился, стоя на коленях в углу спальни и плотно закрыв глаза. Он простоял так весь день, не обращая внимания на жару. Библия рядом с ним была открыта на шестой главе Книги Судей: «И Гедеон сказал ему: господин мой! если Господь с нами, то отчего постигло нас все это?» Но сегодня ничто не могло его успокоить. Господь был немилосердным. Слова Писания казались бессмысленными, обряды – бесплодными. К кому вообще он взывает? Сарру начинало казаться, что он стоит на коленях и разговаривает сам с собой. Слышит ли его вообще кто-нибудь?

– Господи, – взмолился Порот, – дай мне знак, что мы, дети твои, по-прежнему заслуживаем Твою любовь. Даруй мне знак своего присутствия…

И как будто в ответ раздался негромкий зловещий смех. Открыв глаза, фермер с ужасом оглядел спальню. Ему показалось, что звук раздался над самым ухом. Но тут до него донеслись голоса, мужской и женский, и смех, и фермер понял, что они доносятся снаружи. Порот подошел к окну и выглянул наружу. Внизу возле дома был припаркован пыльный автомобиль. Рядом стоял Фрайерс, который то обнимал рыжеволосую девушку, Кэрол, то пожимал руку невысокому седоволосому старичку; тот отчего-то показался Пороту ужасно знакомым. Незнакомец вскинул голову и расхохотался.

Значит, приехали. Этой ночью он, как обещал, ускользнет вместе с Кэрол и приведет ее к матери.

На первом этаже хлопнула сетчатая дверь, на ступенях заднего крыльца раздались медленные шаги. Старик внезапно перестал смеяться и повернулся, и Порот увидел, как на секунду он сощурился, на его лице появилось новое выражение, как будто потаенное возбуждение. Потом он снова просиял. До Порота донеслись слова:

– Ну да, ну да. – И старик снова затрясся от смеха, – а вы, должно быть, Дебора!

И наконец на лужайке появилась сама Дебора. Она торжественно шла им навстречу, и лицо ее медленно расплывалось в улыбке. Женщина протянула руки гостям, но особенно тепло приветствовала старика.

* * *

Если не считать установленной связи, Старик не ощущает особой радости от возвращения. Прошел целый век, а все вокруг выглядит примерно так же, как раньше. Размером и формой небольшой фермерский домик во многом похож на тот, что стоял здесь раньше; даже потемневшая кровля чем-то напоминает прежнее строение. Яблоня рядом с ним, разумеется, новая, как и ряд розовых кустов, которые Старик заметил, выбравшись из машины. Но он узнает громадный некрашеный амбар ниже по склону. Именно там он рисовал свои тайные картинки и учил тайные песнопения. Теперь крыша амбара просела, и старый помятый автомобиль с пятнами ржавчины, видимый через распахнутую дверь, кажется чуждым и новым. Небольшой деревянной коптильни на краю участка раньше не было, хотя ее дверь могла простоять вот так, нараспашку, последние восемьдесят лет.

Черная ива – тоже новинка, какой бы древней и шишковатой она ни казалась. Но акры обработанного поля (стебли кукурузы выглядят неряшливее, чем те, что росли здесь при нем), заросшие ползучим кустарником, почти поглощенные лесом развалины сортира, ручей, где мальчишкой он проводил предварительные жертвоприношения, густой лес вокруг и горячий, обреченный деревенский воздух – все это ему знакомо. Но воспоминания мало что значат для Старика.

Лишь с легким любопытством отмечает он, что некоторые строения пропали: дровяной сарай, конюшня и старый курятник – на его месте стоит теперь приземистое серое здание, переделанное Поротами в гостевой дом. Нет больше шеренги вязов вдоль дороги (наверняка их сгубила та голландская болезнь) и высокого, стройного дуба, который рос раньше возле самого дома и затенял гостиную. Но, разумеется, как он мог забыть: ведь дерево погибло в огне вместе с домом…

Огонь… Под ярким солнцем та ночь кажется такой далекой – и такой близкой! Старик все еще помнит, как мальчишкой стоял на заднем дворе, возле амбара, и смотрел, как проваливается внутрь крыша и дом складывается и подминает все свое содержимое, как сжимающийся кулак.

Точно как обещал Хозяин.

В ту же ночь, следуя приказу Хозяина, мальчик сжег его тело и растер прах в черный порошок, которым потом отметил тела двух принесенных в жертву женщин, как того требовала Церемония.

Но он заботливо сохранил одну часть тела – ее он по велению Хозяина похоронил среди корней дерева.

И теперь эта частичка вновь освободилась, выбралась из-под земли. Она выжила и вернулась. И теперь она смотрела на Старика глазами женщины по имени Дебора.

* * *