Церковная история

Так как Юстиниан не пользовался таким же, как прежде, счастьем против Варваров[611], то Тиверий, по смерти Юстина уже возложивший на себя царский венец, лишает его начальства, а военачальником востока поставляет Маврикия[612], который, по роду и племени, происходил от древнего Рима, а по ближайшим предкам, отечеством своим почитал Каппадокийский город Аравин. Это был муж благоразумный и предусмотрительный, всегда и во всем тщательный и постоянный. В образе жизни и нравах твердый и разборчивый, от чревоугодия воздерживался и употреблял пищу только необходимую и самую доступную, вообще избегал всего, чем украшается жизнь изнеженная. Беседовать с народом простым не любил, да и не распускал ушей, зная, что первое ведет к презрению, а последнее располагает к человекоугодию. Поэтому вход к себе он позволял изредка, и то в случае дел важных, а для речей излишних затыкал свой слух — не воском, как говорит поэт, а лучше разумом, потому что разум для слуха есть превосходнейший ключ, который во время бесед, благовременно и отпирает его и запирает. Невежества, порождающего дерзости, и трусости, которая отлична от него, хотя и близка к нему, он так отвращался, что осторожность была в нем благоразумием, а медлительность безопасностью. Мужество и разумение шли в нем рука об руку с обстоятельствами и направлялись к тому, чего требовала нужда; самое ослабление и усиление их стремления происходило в какой-то мере и числе. Подробнее о нем сказано будет в последствии; ибо каков и как велик он был, это надобно сохранить для (истории) его царствования, которое, доставив ему свободу действования, гораздо яснее открыло внутренние его свойства. Итак сей-то Маврикий, совершив поход в неприятельскую землю, овладел городами и выгоднейшими крепостями персидскими[613], и получил столь великую добычу, что взятыми им в плен рабами населены целые острова, города и опустевшие с течением времени деревни, а прежде неспособные к земледелию почвы (обработаны или так, что) сделались плодоносными[614]. Из них же составились многочисленные когорты, весьма мужественно и храбро сражавшиеся против других народов[615]. Они же наконец и во всяком доме стали отправлять домашние работы, потому что приобретение их сделалось весьма легким.

ГЛАВА 20. О том, как Маврикий победил персидских полководцев, Хозроя и Адаармана.

Притом Маврикий сражался с отличнейшими из Персов, именно с Тамхозроем[616] и Адаарманом[617], предводительствовавшими отличным войском. Что, как, почему и где сделано было им, о том пусть пишут другие, а может быть напишем и мы, — только в ином труде, потому что настоящее сочинение имеет в виду преимущественно иной предмет повествования. Тамхозрой пал в сражении[618] не от мужества римского войска, но от одного благочестия и веры в Бога, воодушевлявшей стратига. Обратился в бегство и Адаарман, быв разбит в сражении на голову и потеряв много своих воинов — от измены Аламундара, который, предводительствуя кочующими Варварами, не хотел перейти чрез реку Евфрат и сразиться с Маврикием, потому что в его войске были также кочующие Варвары[619]. Между тем, по быстроте коней, многие считают их непобедимыми. Они неуловимы, где бы ни были заперты; а при отступлениях неприятелей всегда опереживают их. Потому-то и Феодорих, предводительствуя скифскими народами, не выдержал даже первых стрел врага, но вместе с своими воинами обратился в бегство.

ГЛАВА 21. О знамениях, предвещавших Маврикию царствование.