Церковный суд на Руси XI–XIV веков. Исторический и правовой аспекты

Если Петр был оправдан, в пользу чего как будто бы молчаливо свидетельствует отсутствие применения к нему каких-либо дисциплинарно-канонических норм со стороны патриарха, то неясно, почему не был наказан Андрей и иные сторонники обвинителя. В случае невиновности митрополита они автоматически превращались в лжесвидетелей и клятвопреступников. Церковные правила, восходящие к нормам римского права, недвусмысленно предписывают наказывать за ложный донос вплоть до урезания языка[313]. Однако для того, чтобы это правило вступило в силу и было применено, очень важно, чтобы суд совершился. Однако ни византийские, ни древнерусские источники ничего не знают о патриаршем суде над митрополитом Петром. «Житие» хоть и называет происходившее «собором», но будь это полноценный Собор, то его легитимность могла быть поставлена под вопрос из-за отсутствия большинства епископов. Происходившее в Переславле больше напоминает съезд знати и духовенства и может считаться церковным Собором лишь отчасти, и преимущественно в эмоциональном смысле: по числу и высокому статусу участников слушаний. Таким образом, версия о суде – скорее эмоционально-историографическая, чем источниковая. Но именно она способна объяснить то, почему этот острый конфликт, получивший столь громкий резонанс, конфликт, стороны которого так и не стали после произошедшего «друзьями», не имел никаких последствий для сторон, ни одна из которых не была признана виновной. Это могло произойти только в одном случае – в случае судебного примирения в третейском суде. Церковные правила определяют, что если в обычной ситуации архиерея должны судить 12 иерархов, а дело митрополита рассматривалось лишь в присутствии патриарха, то в третейском суде число судей определяется сторонами конфликта. От имени патриарха в этом случае мог выступить его легат, если такое право ему заранее представлялось вселенским первосвятителем. И так «Если же по согласию обеих сторон судящихся избраны будут судьи, то, хотя бы число их было менее определенного в правилах, да не будет позволено переносить суд к другим»[314]. Именно таков порядок рассмотрения споров в третейском суде согласно 17 правилу Карфагенского Собора. И, наконец, 107 правило этого же Собора строго запрещает переносить дела, рассмотренные в третейском суде, в высший суд: «Если случится перенесение дела в высший суд и недовольный первым решением изберет судей, вместе же с ним и тот, против которого требует он нового суда, то после этого никому из них да не будет позволено перенесение дела в иной суд»[315].

Таким образом, можно заключить, что, скорее всего, дававшиеся показания были противоречивы и ставили легата в сложную ситуацию. С одной стороны, они изобличали злоупотребления митрополита, с другой, были недостаточными, чтобы применить к Петру предварительные санкции, поскольку митрополит сумел найти колоссальную поддержку в лице князей Даниловичей, о чем писал В. Н. Татищев и на что очень точно обратил внимание С. Ю. Тарабрин[316]. Однако на этом трудности не исчерпаны. Сторона обвинения на Соборе оказалась в крайне непростой ситуации. Епископу Андрею надлежало выступить на Соборе, который был организован на чужой для Андрея территории – не в Твери, городе великого князя, как этого бы следовало ожидать, а в Переяславе, городе, во владениях сторонников стороны защиты. Отсутствовал на Соборе и Михаил. В Переяслав прибыли только его сыновья. Это делало положение Андрея уязвимым. Лучшим выходом из ситуации было примирение сторон, которое, надо полагать, свершилось в присутствии Ростовского архиерея и патриаршего посла. Организация третейского суда снимала обвинения с Петра и сохраняла жизнь Андрею. Именно поэтому, невзирая на то, что жалобы на злоупотребления митрополита не прекратились, тверской епископ более не выступал против своего митрополита, а отчаянные попытки монаха Акиндина[317], даже при поддержке великого князя Михаила, не возымели последствий. Однако понимание ситуации не будет полным без учета некоторых обстоятельств, связанных с организацией и проведением Собора.

Объясняя причины проведения разбирательств в Переяславе, историки вполне верно объясняют выбор организаторов слушаний географическим положением, историей и статусом этого города. Однако сомнительно, чтобы Тверь была отвергнута только из-за того, что в ней отсутствовал князь. Не менее странным видится и отказ проводить Собор во Владимире, великокняжеский статус которого делал его своеобразной столицей русских земель.