Цезарь, или По воле судьбы

– Вы все знаете, что Гай Цезарь намерен второй раз баллотироваться на консульскую должность. Вы также знаете, что сенат отказался разрешить Гаю Цезарю зарегистрировать свою кандидатуру in absentia. Для регистрации он должен пересечь померий и войти в город, что тут же лишит его полномочий наместника. После чего многие из присутствующих, и я в том числе, незамедлительно обвинят его в массе преступных деяний. Деяний предательских, почтенные отцы! Таких, как незаконный набор легионов для вторжения в земли не воюющих с нами племен. Образование колоний из людей, не имеющих права быть римскими гражданами. Убийство послов, пришедших к нему с доброй волей. Это измена! Цезарю предъявят множество обвинений, и он будет осужден. И это будет особый суд, а на Форум явятся больше солдат, чем собрались по приказанию Гнея Помпея в день суда над Милоном. Он не избежит наказания. Оно будет справедливым. Но начать вершить эту справедливость мы можем прямо сейчас. Я вношу предложение лишить Гая Юлия Цезаря его проконсульских и наместнических полномочий, как и права командовать армией, сегодня, в Мартовские календы, в год консульства Луция Эмилия Лепида Павла и Гая Клавдия Марцелла.

Курион не двинулся, не выпрямился, не изменил положения ног. Он лишь сказал:

– Я налагаю вето на твое предложение, Гай Марцелл.

Коллективный вздох четырехсот пар легких был подобен порыву ветра, за которым последовали шорохи, бормотание, скрип стульев, несколько хлопков.

Помпей вытаращил глаза, у Агенобарба вырвался продолжительный стон, а Катон словно бы онемел. Первым опомнился Гай Марцелл-старший:

– Я предлагаю лишить Гая Юлия Цезаря его полномочий, его провинций и армии.

– Я налагаю вето на твое предложение, младший консул, – повторил Курион.

Наступила удивительная тишина, никто не шелохнулся, не сказал ни слова. Все глаза устремились на Куриона.

Катон вскочил.

– Изменник! – заорал он. – Изменник, изменник, изменник! Немедленно арестуйте его!

– Чушь! – выкрикнул Курион. Он поднялся со скамьи и вышел на середину пурпурно-белой площадки, где и встал, широко расставив ноги и высоко вскинув голову. – Чушь, Катон, и ты это сам знаешь! Ты и твои лизоблюды провели декрет, не имеющий даже отдаленного отношения к законности! Ни один декрет, принятый не в период военного положения, не может лишить законно избранного плебейского трибуна его права на вето! Я налагаю вето на предложение младшего консула! Это мое законное право! И не пытайся внушить мне, что меня ждет скорый суд за измену и падение с Тарпейской скалы! Плебс никогда этого не допустит! Кем ты себя возомнил, патрицианский подпевала? Для человека, вечно твердящего о высокомерии патрициев, Катон, ты сам ведешь себя как настоящий патриций! А потому сядь и заткнись. Я налагаю вето на предложение младшего консула!

– Замечательно, – послышалось от дверей. – Курион, я восхищаюсь тобой! Я преклоняюсь перед тобой! Замечательно! Превосходно!

В дверном проеме стояла Фульвия, освещенная солнцем. Живот ее под оранжевым шифоновым платьем заметно круглился, щеки пылали, глаза сияли.

Гай Марцелл-старший затрясся, теряя терпение.

– Ликторы, уберите эту женщину! – закричал он. – Выкиньте ее на улицу, там ей место!

– Не смейте трогать ее! – прорычал Курион. – Где это сказано, что римлянин любого пола не может полюбопытствовать, что творится в сенате при открытых дверях? Только дотронься до внучки Гая Семпрония Гракха, и тебя разорвут на куски те люди, которых ты считаешь презренной, необразованной чернью, Марцелл!

Ликторы колебались. Курион воспользовался моментом. Он прошел к двери, взял жену за плечи и пылко поцеловал:

– Ступай домой, Фульвия, ты молодец.

И Фульвия, чуть улыбаясь, ушла, а Курион вернулся в центр курии и насмешливо посмотрел на Марцелла.

– Ликторы, арестуйте этого человека! – дрожа от гнева, выкрикнул тот. Пена скопилась в уголках его рта. – Арестуйте его! Я обвиняю его в измене! Бросьте его в Лаутумию!

– Ликторы, стойте там, где стоите! – безапелляционно повелел Курион. – Я – плебейский трибун, которому препятствуют выполнять мои прямые обязанности. Я воспользовался моим правом вето на законном собрании сената, и на данный момент не действует ни один декрет о защите Республики, который бы мне это запрещал! Я приказываю вам арестовать младшего консула за попытку воспрепятствовать народному трибуну исполнить свой долг! Делайте же, что вам говорят! Арестуйте Гая Марцелла!

До сих пор сидевший в оцепенении Павел с трудом поднялся на ноги и жестом приказал старшему ликтору постучать фасциями по полу.

– Тихо! Тихо! – закричал он. – Я требую тишины! Успокойтесь!

– Это я созвал сенат, а не ты! – завопил Марцелл-старший. – Павел, не суйся не в свое дело!