Цезарь, или По воле судьбы

Избавившись от сторожевых сенаторских псов, Помпей воспрянул духом. От Тита Лабиена он не слышал ничего, кроме здравых военных советов, без риторики и политических вывертов. Ему даже стало казаться, что страшный крах удастся предотвратить. Похоже, правда, в Италии Цезаря не остановишь. Гораздо разумнее переплыть Адриатику, прихватив с собой правительство Рима. Тогда Цезарю некого будет запугивать, принуждая официально признать свою правоту. Он поймет, что войдет в историю как захватчик, и таким образом окажется в тупике. Так что отступление за море вовсе не отступление, а здравый тактический ход, передышка. Чтобы вымуштровать необученных рекрутов, дождаться прибытия войск из Испании, набрать кавалерию у восточных царей.

– Не рассчитывай на свои испанские легионы, – предупредил Лабиен.

– Почему?

– Если ты покинешь Италию, Магн, не жди, что Цезарь последует за тобой. Он пойдет в Испанию и покончит там с твоей базой и армией.

– Но ведь я – его главная цель!

– Нет. Нейтрализация Испании – вот его основная задача. Именно поэтому он и не призывает все легионы к себе. Он знает, что они нужнее по ту сторону Альп. Я думаю, что Требоний с тремя легионами уже в Нарбоне, где старый Луций Цезарь привел все в порядок и держит в боеготовности несколько тысяч местных солдат. Они будут ждать Афрания и Петрея и не дадут им пройти. – Лабиен нахмурился, взглянул на Помпея. – Ведь твои легионы пока не идут сюда, так?

– Да, не идут. Я все еще думаю, как поступить. Переправиться через Адриатику или идти в Пицен?

– Ты слишком долго тянул с этим, Магн. Твой поход в Пицен перестал быть альтернативой нундину назад.

– Тогда, – решительно сказал Помпей, – я сегодня пошлю Квинта Фабия к Агенобарбу с приказом покинуть Корфиний и прибыть ко мне.

– Хорошая мысль. Корфиний он все равно не удержит, и его люди перейдут к Цезарю, а они нужны нам. У Агенобарба два полных легиона плюс еще пятнадцать когорт. – Он призадумался. – А как шестой и пятнадцатый?

– Превосходно. Благодаря тебе, полагаю, поскольку они узнали, что ты на моей стороне.

– Значит, и я пригодился на что-то.

Лабиен встал и прошел к окну, в которое задувал злой северный ветер. Да, окрестности Ларина так и не оправились после того, что с ними сделали Гай Веррес и Публий Цетег. Клевреты Суллы вырубили тут все деревья. В результате корневая система больше не сдерживала верхний слой почвы, и то, что было плодородной, покрытой зеленью землей, стало пылью, над которой летала саранча.

– Ты фрахтуешь в Брундизии корабли? – спросил Лабиен, не обращая внимания на струящийся из окна холод.

– Да, разумеется. Но мне нужны деньги. Многие капитаны отказываются отплывать без задатка. В другой ситуации они поверили бы распискам. Вот, кстати, в чем разница между обычной и гражданской войной.

– Возьми деньги в Капуе. Из казны.

– Придется, – рассеянно буркнул Помпей. И через миг вскинулся в кресле. – Юпитер!

Лабиен обернулся:

– Что?

– Лабиен, я не уверен, что казна сейчас в Капуе! Юпитер! Геркулес! Минерва! Юнона! Марс! Я не видел по дороге в Кампанию никаких повозок со специальной охраной! – Помпей с искаженным лицом вонзил ногти в виски, зажмурил глаза. – О боги, я не могу в это поверить! Неужели Марцелл и Крус бежали из Рима, не прихватив с собой содержимое наших хранилищ? Они ведь народные избранники, консулы! Они должны были позаботиться о деньгах!

У Лабиена посерело лицо, но он сдержался.

– Ты хочешь сказать, что мы пустились во всю эту авантюру без каких-либо фондов?

– Я не виноват! – завопил Помпей, судорожно ероша свою шевелюру. – Неужели я обо всем должен думать? Неужели эти mentulae не могут взять хоть что-нибудь на себя? Они месяцами кудахтали, спорили и вопили, они задурили мне голову, прокричали все уши. Критиковали, придирались, ехидничали! Сенат думает то, сенат думает се!

– Тогда, – сказал Лабиен, понимая, что брань ничему не поможет, – нам следует срочно послать в Капую решительного человека с наказом для консулов немедленно выехать в Рим, чтобы вывезти из хранилищ все деньги. Иначе Цезарь оплатит свое предприятие из государственного кошелька.

– Да, да! – крикнул, вскакивая, Помпей. – Я немедленно сделаю это! Я знаю, кого послать. Гая Кассия! Плебейский трибун, отличившийся в Сирии, сумеет найти убедительные слова!