Цезарь, или По воле судьбы

Царице, взошедшей на трон в семнадцать лет, вскоре должно было исполниться двадцать. Два года ее правления были полны триумфов и поражений. Первым делом она во всем блеске царского величия отправилась в плавание по Нилу на огромной, сплошь вызолоченной барке с пурпурным, расшитым золотом парусом. Высыпавшие на берега египтяне падали ниц перед новой властительницей, а она неподвижно стояла на палубе рядом со своим девятилетним братом-мужем (но на ступень выше его). В Гермонтисе она приняла участие в церемонии введения в храм священного быка Бухиса, найденного по примете: его черная шерсть завивалась в обратную сторону. Затем царское судно отправилось дальше в окружении более мелких судов, заваленных цветами. Облаченная в одежды фараона, коронованная высокой белой короной Верхнего Египта, Клеопатра стремилась к первому порогу, чтобы оказаться на острове Элефантина в тот самый день, когда уровень воды в главном из мерных колодцев Нила предскажет уровень будущего разлива реки.

Каждый год в начале лета Нил таинственным образом разливался, оставляя потом на своих берегах толстые слои черного, очень плодородного ила, что играло огромную роль в жизни этого странного государства протяженностью в семьсот миль и лишь в четыре-пять миль шириной, за исключением Фаюмского оазиса, озера Мареотида и Дельты Нила. Существовали три степени подъема воды: предвещающий довольство, избыток и гибель. Для промера подъема воды использовались колодцы со специальными знаками. Подъем воды у первого порога отзывался в низовьях Нила лишь через месяц, вот почему показания колодца на Элефантине были так важны. Они предупреждали египтян, какого разлива следует ожидать в новое лето. К осени Нил входил в свое русло, но все прибрежные земли его обогащались и глубоко пропитывались водой.

В тот год главный нильский колодец предсказал высокий подъем – хороший знак для новой царицы. Уровень выше тридцати трех римских футов считался опасным и сулил бедственное наводнение. Уровни от тридцати двух до семнадцати футов относились к изобильным, то есть предрекали хорошие урожаи. Лучше промера в двадцать семь футов нельзя было и желать, а все промеры ниже семнадцати футов означали, что Нил почти не разольется и этим обречет страну на голод.

В тот первый год настоящий Египет – Египет реки, а не Дельты, – казалось, ожил при правлении царицы, которая к тому же была фараоном, то есть земным божеством, каковым ее родитель Птолемей Авлет никогда не являлся. Могущественный клан жрецов-египтян управлял судьбой правителей Египта, потомков первого Птолемея, одного из военачальников Александра Великого. Только выполнив религиозные требования и заслужив одобрение жрецов, эти цари могли надеяться стать фараонами. Ибо титул «царь» пришел сюда из Македонии, а титул «фараон» принадлежал самому Египту, вечному и внушающему благоговение. Анк фараона являлся ключом не только к религиозным таинствам, но и к огромным кладовым под Мемфисом, поскольку те оставались в жреческом ведении и не принадлежали ориентированной на Македонию Александрии.

Но Клеопатра была из жреческой касты, поскольку целых три года провела в Мемфисе и получила звание жрицы, что позволило ей стать не только царицей, но и фараоном великой и древней страны. Она была первой представительницей династии Птолемеев, свободно владевшей как официальным, так и демотическим языком. Быть фараоном значило обладать всеми божественными полномочиями в пределах Египта и иметь при необходимости доступ к подвалам с сокровищами, что, впрочем, мало влияло на экономику Египта и неегипетской Александрии. Государственный годовой доход монарха составлял шесть тысяч талантов, личный – еще столько же. Почти все в Египте принадлежало правителю и жрецам.

Таким образом, успехи первых двух лет правления Клеопатры были больше связаны с Египтом, чем с Александрией, находящейся в самой западной части Дельты. Ее так же приветствовали и в восточных низовьях Нила, именуемых Землей Ониаса. Земля Ониаса стала пристанищем для евреев, бежавших из эллинизированной Иудеи. Сохранив верность иудаизму, они ревностно оберегали свою независимость, но исправно поставляли солдат в египетские войска и контролировали Пелузий, второй важный египетский порт на берегах Нашего моря. Клеопатру, бегло изъяснявшуюся и на еврейском, и на арамейском наречии, эти люди не могли не полюбить.

Убийство двух сыновей Бибула было первой неприятностью, с которой она успешно справилась. Но настоящая беда пришла потом. Второй в ее царствование разлив Нила не превысил отметки, предвещавшей голод и гибель. Река не вышла из берегов, не увлажнила поля, и молодые посевы не покрыли зеленью высохшую землю. Солнце, как и всегда, струило свой жар с небес, но вода, дающая жизнь, не противостояла ему. Она была даром Нила. А фараон являлся обожествленным воплощением этой реки.