Цезарь, или По воле судьбы

– Я слышал, – прервал его Лентул Спинтер, – что после этой блестящей победы Гай Кассий сражался с Сульпицием, легатом Цезаря. И что легиону Цезаря, наблюдавшему с берега, так надоело смотреть на этот бой, что он сел на лодки и взял корабли Кассия на абордаж. Сам же Кассий вынужден был спрыгнуть со своего флагмана и удрать.

– Ну да, это правда, – признал Помпей.

– Пример Фабия, – протянул Лентул Крус между двумя кусками сочной каракатицы, приготовленной в собственных чернилах. – Странно все это. Мы все знаем, что Цезарю нас не побить. Ты вечно жалуешься на отсутствие денег. Так зачем же так цепляться за тактику Фабия?

– Стратегию, а не тактику, – поправил Помпей.

– Пусть, – беззаботно отмахнулся Лентул Крус. – Я говорю, что надо дать Цезарю бой и разом покончить со всем этим. А потом мы спокойно поедем в Италию, составим проскрипционные списки…

Брут с растущим ужасом прислушивался к разговору. Его участие в том, что произошло под Диррахием, было минимальным. Хорошо, что Помпей послал его в Фессалонику. В любом случае он нашел бы повод уехать в Фессалонику, или в Афины, или еще куда-нибудь, только бы быть подальше от этой отвратительной выгребной ямы. Лишь в Гераклее он понял, в чем суть конфликта между Помпеем и его окружением. Лишь здесь он узнал о деяниях Лабиена. И стал сознавать, что с Помпеем покончат его собственные легаты.

Зачем, зачем он только ехал из Тарса, от Публия Сестия, зачем нарушил тщательно соблюдаемый нейтралитет? Как ему теперь получить проценты с долгов Дейотара и Ариобарзана, если они финансируют эту войну? Что вообще он получит, если эти смачно чавкающие и упрямые кабаны заставят Помпея принять бой, которого он явно не хочет? Он прав, он прав! Тактика Фабия, вернее, стратегия – вот путь к победе. Самый здравый, бескровный. Боги, а вдруг в этой заварухе и ему сунут в руки оружие? Что он тогда будет делать?

– С Цезарем будет покончено, – сказал Метелл Сципион. Он радостно вздохнул, улыбнулся. – И я стану великим понтификом.

Агенобарб резко выпрямился:

– Кем-кем?

– Великим понтификом.

– Только через мой труп! – взвизгнул Агенобарб. – Это привилегия нашей семьи! Это моя привилегия!

– Чепуха! – ухмыльнулся Лентул Спинтер. – Тебя даже не избирают жрецом. Ты – записной неудачник.

– А теперь изберут! Как моего деда! Сделают сразу и жрецом, и великим понтификом!

– Нет! Ибо в борьбу вступлю я!

– Ты? – ахнул Метелл Сципион. – У тебя нет ни единого шанса!

Резкий стук ножа, брошенного на драгоценную золотую тарелку, заставил всех замолчать. Помпей поднялся с ложа и, не оглядываясь, пошел прочь.

На пятый день секстилия армия Помпея добралась до Фарсала и наткнулась на Цезаря.

– Отлично! – сказал Помпей Фавсту Сулле, милому юноше, единственному из легатов, с кем он мог еще разговаривать. Фавст никогда не критиковал своего папочку-тестя и всегда смотрел ему в рот. Правда, был еще Брут. Тоже неплохой, скромный малый. Только скользкий! Всегда в тени. Избегает участия в трапезах, не является на советы. – Если мы остановимся на этом склоне, то лишим Цезаря доступа в Македонию.

– Будет сражение? – спросил Фавст Сулла.

– Мне бы этого не хотелось, но, боюсь, будет.

– Почему они так рвутся в бой?

– О-о-о, – вздохнул Помпей. – Потому что солдаты из них никудышные. Они мало что понимают. Смыслит в войне один Лабиен.

– Но Лабиен тоже хочет сражения.

– Это личное. Лабиен жаждет схватиться с Цезарем и доказать, что он лучше его.

– А это так?

Помпей пожал плечами:

– Если честно, Фавст, я понятия не имею. Хотя основания для этого есть. Лабиен долгие годы был правой рукой Цезаря в Косматой Галлии. Поэтому я склонен сказать «да».

– Сражение будет завтра?

Помпей замотал головой и, казалось, стал меньше ростом.

– Нет, еще нет.

Назавтра Цезарь развернул в боевой порядок войска. Помпей не ответил на вызов. Прождав несколько часов, Цезарь вернул войска в лагерь, в тень. Солнце припекало по-летнему, воздух был горячим и удушливо влажным. Наверное, от близости заболоченной поймы реки.

К вечеру того же дня Помпей созвал легатов.

– Я принял решение, – объявил он, стоя и никому не предлагая сесть. – Мы дадим сражение здесь, у Фарсала.

– Замечательно! – воскликнул Лабиен. – К утру я буду готов.

– Нет-нет, только не завтра! – в ужасе закричал Помпей.

Не получилось и послезавтра. Солдат вывели, но, похоже, лишь размять ноги. Ибо командующий выстроил их на высотке, а решиться атаковать после длительного пробега в гору мог только дурак. Поскольку Цезарь был не дурак, он и не атаковал.

Но восьмого секстилия, после захода солнца, Помпей опять созвал легатов, на этот раз в штабном отделении своего шатра, около карты, составленной из кусков искусно выделанной телячьей кожи.

– Завтра, – коротко сказал он и отступил. – Лабиен, объясни план.