Цифровой, или Brevis est

— Продолжаю, — ровно сказал Толик. — Пусть пьяница — это человечество. Пусть водка — вирусы, которыми травит его Ма… то есть оно. Тогда ты, Арсен, мог бы войти в Сеть и… отравить Сеть. Так, чтобы все, кто смотрел на экран, — все почувствовали и поняли, что это вирус. И чем он грозит. Чтобы больше никогда не смотрели. Никогда. Ни в комп, ни в телик…

— Ерунда…

— Ни в ноут, ни в мобилку, ни в ай-под… Ни в монитор у кассы, ни…

— Вы оба ненормальные, — сказал Арсен. — Тогда ведь человечество сдохнет. Человечество без информационных технологий…

— А кто нас подсадил? — шепотом выкрикнула Аня. — Кто нас подсадил на эту дрянь?!

— Это не дрянь, — Арсен опасливо на нее покосился, Аня сейчас пугала его куда сильнее, чем Толик с его кулаками. — Это прогресс, общение, новые возможности…

— Новые возможности, — сказала Аня, и от сарказма у нее задрожали губы. — Новые игрушки. Да Максим же… вернее, оно лепит из человечества какую-то… что-то лепит, я не знаю. И все вокруг сходят с ума. Медленно, поэтому сразу не заметно. Да где же он, он должен был прийти полчаса назад… Где он?!

— Ты вот что, ты пока подумай, как это технически можно сделать, — пробормотал Толик, искоса глядя на Арсена. — Фокус в том, что ты не можешь влиять на железо. Не можешь порвать кабели по всему миру, переплавить жесткие диски или сшибить спутники…

— Не могу, — сухо подтвердил Арсен. — Что дальше?

— Влиять на пользователей, — сказала Аня.

— Как?

— Ты вирус, тебе виднее, — пробормотал Толик. — Например, можно завешивать программы, пускать на один круг по многу раз… Зациклить человека, чтобы он целый день делал одно и то же, одно и то же. Зубы, например, чистил…

Арсен мигнул. Ему представился отец, как он стоит над раковиной, залитой кровью, и тупо трет пластмассовой щеткой — без щетины уже, без половины корпуса — по мясу, оставшемуся от десен на месте выпавших зубов…

— Это я тебе устрою, — сказал он, глядя в зрачки Толику. — Персонально тебе.

— Толик, давай дождемся Ивана, — нервно сказала Аня. — Он лучше объяснит. Где он, что с ним могло…

Она замолчала.

Где-то вверху осторожно хлопнула дверь. Послышались шаги по лестнице. Точно, это подвал в загородном доме, подумал Арсен. У него сам собой подобрался живот: должен был явиться кто-то, обладающий властью. «Ты его не знаешь. Но скоро познакомишься»…

Дверь в углу помещения, низкая деревянная дверь, без стука отворилась. Арсен увидел сперва силуэт — за спиной у человека был свет, солнечный весенний день пробивался даже в подземелье. Арсен прищурил свои воспаленные, больные глаза.

— Привет, заговорщики, — весело сказал знакомый голос.

Толик вскочил, опрокинув стул. Аня осталась сидеть. Арсен, по-прежнему восседающий на столе, узнал Максима — в кожаной кепке козырьком назад. В легкой ветровке лимонного цвета. Этот цвет отлично был различим даже в полумраке.

— Что вы нарисовали на мальчике? Орхидею? Арсен, поздравляю, ты теперь похож на Аню с ее тату. Что, вы расквасили ему нос?!

— Ничего, — быстро сказал Арсен. — Я… упал.

— Как ты… — сдавленно проговорила Аня. — Как ты нас…

— Как я вас нашел? Информация бегает не только в Сети. Все лекарство, и все яд… Ах, это из другой оперы. Пошли наверх, здесь холодно, как в могиле…

Толик вскинул руку.

Очень яркая вспышка резанула по глазам. Грохнул выстрел, эхом ударился о стенки и показался вдесятеро громче. Толик выстрелил еще. Арсен на секунду увидел себя внутри игры — стрелялки, шутера.

Максима отшвырнуло от двери. Он коротеньким шажком отступил на лестницу; Арсен увидел, что под расстегнутой ветровкой лимонного цвета у него белая футболка и что по ней расползаются красные цветы.

Ничего не говоря, Максим рухнул на деревянные ступеньки. Там, за дверью, было светлее и можно было разглядеть его бледное, вечно небритое лицо, запрокинутый острый подбородок и черную нитку крови из уголка большого рта.

Аня шумно выдохнула.

— Холодно, как в могиле, — повторил Толик. — Анька, тут лопата есть?

Она ничего не успела ответить. Тело Максима дрогнуло, как будто мертвый хотел встать. Арсен подавил крик. Тело Максима еще раз дрогнуло — и вдруг стало расплываться, исчезать, как исчезают в играх трупы заваленных монстров.

Растаяла, будто в кислоте, одежда. Через несколько секунд обнажился скелет. Просели ребра под собственной тяжестью, треснул оскаленный череп. Жуткие останки еще немного полежали на лестнице, а потом растаяли совсем. Остались только свежие, липкие пятна крови на ступеньках.

Толик заругался.

Он ругался монотонно, без перерывов и без повторов, выдавая весь запас матерных слов, какие знал с детства, с песочницы, и потом узнал в школе, и потом услышал в армии, и потом добавил в колонии, и странно было, как несколько корней могут давать такое разнообразие. Аня молчала. Арсен не видел ее лица.

— Что теперь делать? — тихо спросил Арсен, когда уже и Толик охрип и замолчал и затянулась долгая-долгая пауза.