Цион

Ли’Мориус мысленно открыл архив ционских исключений и прочитал верхнюю строку:

– Риина ла’Нисса? Согласно приговору, у нее были найдены предметы ритуального значения.

– Ваш цирконит. Цирконит ли’Йара.

– Даже если и так, приговор твоей знакомой выносил Цион. Полис к отправлению исключений в Ционе не имеет никакого отношения.

– Она была никакой не знакомой. Она была моей подругой. И почему мне кажется, что в Сенате Циона далеко не один Новый?

– Это ничего не меняет.

– Действительно. Вы всех убрали. А я? Почему меня еще не уничтожили?

– На тебя, Тесса, у меня совсем другие планы. К тому же ты не вернешься в Цион, и все тайны, которые охраняет мирный договор и ционский Смотритель, в Полисе никакие не тайны.

– Смотритель… Кто такой этот ваш Смотритель?

Ли’Мориус закинул ногу на ногу.

– Смотритель следит за соблюдением договоренностей согласно мирному договору. Обычно он занимает высокий пост в резервации, чтобы иметь возможность при необходимости влиять на ее функционирование.

– «Влиять на функционирование…» Сами-то язык не сломали? Значит, Смотритель сидит в Сенате, выкидывает неугодных за стену… И кто же Смотритель в Ционе?

Ли’Мориус кашлянул:

– До недавнего времени Смотрителем Циона был уже знакомый тебе Корад ли’Бронах.

На этот раз девчонка повернулась к ли’Мориусу всем телом:

– Ли’Бронах? Да вы издеваетесь!

– Он был им лишь до недавнего времени, – подчеркнул ли’Мориус. – Сейчас ведется поиск новых кандидатов.

– А ли’Бронах чем вам не угодил? Тоже устранили?

Сложно было сказать, что ли’Мориус чувствовал по этому поводу: последний раз он видел ли’Бронаха больше полутора веков назад. Но ему вдруг вспомнилось, как солнце било в глаза, рассыпаясь радужными брызгами в струях фонтана, как он склонялся, перегнувшись через бортик, и зачерпывал воду, гоняя красно-оранжевых рыбок, и как Корад, смеясь, толкнул его в спину, а потом они оба, хохоча, шлепнулись прямо в фонтан…

– Да.

Девчонка откинулась на спинку стула:

– Он помог моей маме. Он достал цирконит…

Призрак того дня у фонтана еще витал в воздухе, и ли’Мориус чувствовал, как по его рукам бегут мурашки. Вода в том фонтане была холодной. О каких же хороших вещах напомнила ему эта девчонка…

– Да, все верно. Ты быстро со всем разобралась.

Но девчонка не унималась:

– Подождите. Ли’Бронах купил цирконит у ли’Йара, чтобы моей маме могли провести операцию. Он оплатил эту операцию… Он перевез ее из Циона в Полис, хотя ла’Сура сказала мне, что никакой Старый просто взять и уехать из Циона не может…

Ли’Мориус прикрыл глаза:

– Ли’Бронах нарушил не один закон, Тесса. Он заслужил свою участь, как никто другой.

– Но теперь это все равно неважно. Вы снова забрали этот ваш… цирконит. Я поверила, что мама жива, а теперь…

Девчонка сжала руку в кулак и осеклась.

– Так бывает, Тесса. Бывает, что трудишься в поте лица, а потом все рушится. Но это не значит, что труд был бессмыслен. В моменте любое начинание имеет смысл. Ради цели. Ради идеи. Результат – это прекрасно. Но наша жизнь – срез момента. Наша жизнь – процесс.

Верил ли в это он сам? Да, пожалуй. Больше всего на свете ему хотелось снова стать первым и единственным. Ведь когда-то он таким и был. Именно он провел первую в своем роде операцию по улучшению. Он первый превратил Старого в Нового, он совершил революцию. Но время шло, шло неумолимо, и теперь его слава осталась в прошлом. Появились и другие – те, которых он когда-то обучал. И они его обставляли. Заискивали перед Вечным Советом, предлагали все новые проекты… Ли’Мориус ненавидел эту гонку. Но ее же он и любил. Она заставляла его чувствовать себя живым.

– Знаете, доктор ли’как-вас-там, простите, не потрудилась запомнить… Может, ли’Бронах и мог бы утешить себя такими мыслями. А вот моя мама – нет. Для нее уже ни среза момента, ни результата. Тем более «прекрасного».

– Конечно, все зависит от точки зрения. Но и для Линны ла’Дор, позволь с тобой поспорить, процесс имел смысл. Она умирала от тетры, верно?

Девчонка сгорбилась.

– Она получила свой второй шанс. И встретилась с тобой. Разве тебе не приятно было попрощаться с ней как следует?

– Дать надежду, чтобы тут же ее отнять? «Приятного», как вы выразились, мало.

– Тесса, Тесса… Ты мыслишь как истинный представитель старого поколения. В твоих рассуждениях не хватает философской нотки, которую дарит удлиненная жизнь…

– А мне и не нужна эта ваша «нотка». Меня, знаете, всегда занимали другие вопросы.

– Какие же? Сколько баллов дадут, если получше выслужиться?

Девчонка смерила ли’Мориуса злым взглядом:

– Да, именно такие. Баллы, если вы не знали, – средства к существованию. А мне хотелось существовать получше, чем удавалось нам с мамой.

Ли’Мориус не сдержался:

– Ну и как, получилось?

– Если вас ударить, вам будет больно?

Девчонка перехватила его тон, и ли’Мориус невольно улыбнулся:

– Будет. Но в синтетическом теле неприятные ощущения можно отключать. Правда, ощущения – это обычно симптом. Сигнал о чем-то, на что стоит обратить внимание. Так что не испытывать все это в конечном итоге для тела вредно. Конечно, удар – дело совсем другое…

– Удобно.