Цион

– Отборную компашку ты себе в друзья собрала, – буркнул мужчина. Пальцы его все так же дрожали, но голос звучал жестко.

– Да что вы знаете…

– Я-то как раз знаю.

Мужчина оторвал взгляд от огня. Глаза у него были мутные, будто подернутые пленкой.

– И хорошо, что знаю, иначе шла бы ты уже обратно к патрулям. Хорошие были ребята. Но то, что их выкинули, говорит о том, что они не вписывались в ционскую парадигму. Но и под землей я Ланса тоже бы не представил. Его подружку я не видел, но Ланс мне про нее рассказывал. Тоже не подземный материал. Я сказал бы, что ты такая же. Но Ниил? Он-то как сюда вписался?

Я подняла голову:

– Я хочу выйти в руины. Я не собиралась здесь оставаться. Мне нужно найти мою подругу Риину. Времени у меня мало.

В кружке вдруг ударил хохот. Люди задвигались, принялись весело переговариваться. Громче всех смеялась женщина – острые скулы, тонкий нос, ярко-рыжие волосы заплетены в косу и уложены вокруг головы короной.

– В руины она хочет… Деловая! – Голос у рыжей был жесткий, шершавый. – Твою подружку, свежачок, тетра сожрет к полуночи. И тебя тоже, если попрешься.

– Тетры за стеной нет. Вам же врут, как вы не понимаете! – крикнула я.

И тут же съежилась, потому что бахнул второй взрыв хохота, еще громче.

– Ах нет там никакой тетры?

– Ну да, точно!

– Чего это мы тут сидим, правда?

Рыжая с каким-то странным сочувствием улыбнулась:

– Это тебе Ниил наплел? А ты и поверила, да?

Я вскинула подбородок, стараясь не чувствовать себя жалко.

– Ниил… он…

– Свежачок… – протянула рыжая. – Как же ты попала…

– Ясно все.

Мужчина отвернулся, приложил руки к стеклу фонаря, и зеленое пламя заплясало на его ладонях. Потом оторвал, сжал пальцы в кулаки, разжал. Казалось, он никак не может разогнать холодную кровь. Из круга на меня тоже больше не смотрели. Потеряли интерес, стоило мне заговорить про Ниила, и только три девушки, одетые в линялые цветастые платья, все еще косились на меня, склонив друг к другу головы.

Маора тронула меня за плечо:

– Пойдем. Покажу, где сможешь устроиться.

Но я снова повернулась к кругу:

– Как мне выйти в руины? Вы знаете, как туда добраться?

На меня не взглянули.

– Вы меня слышите?

Теперь на меня смотрела, сощурившись, только рыжая.

– Вы же знаете, – бросила я ей.

– Знаю, – кивнула рыжая.

– Так покажите.

Она переглянулась с мужчиной, гревшим руки у фонаря, нехотя приподнялась и выбралась из круга. Взяв меня за плечо, она наклонилась к самому моему лицу:

– Свежачок, остынь. Нет никаких руин, забудь. Все, что тебе здесь могут предложить, – это угол и кое-что пожрать, если будешь работать. Все.

– Мне не нужен угол, не нужна еда. Вы меня слышите? Я хочу уйти.

– Какая настырная. Это из-за Ниила, да? – Рыжая подмигнула.

Я задохнулась:

– Мою подругу исключили. И на закате…

– Что на закате?

– На закате пройдет патруль… Ей конец!

– Ясное дело, ей конец. Свежачок, ее исключили. Какой патруль?

Я прикусила язык. Почему мои слова звучали так глупо? Может, потому, что я сама этих закатных патрулей не видела?

– Слушай, свежачок. – Рыжая взяла меня за руку и отвела чуть в сторону. Держала она ее с какой-то повелительной нежностью, и взгляд у нее был такой мягкий, такой весело-сочувственный, что мне стало тошно. – Выкинь из своей головушки все, что тебе наговорил Ниил. Я хорошо его знаю. Да все его тут знают. Он часто сюда приходит. Развлекается с девчонками.

Я невольно глянула на девушек, склонившихся друг к другу у края круга. Одна, в линяло-сиреневом, очень красивая, недобро на меня зыркнула.

– Ты вообще знаешь, кто он такой?

Я все смотрела на девушек, и другая – светлоглазая блондинка – поймала мой взгляд и скривилась. Я поежилась. Ниил не мог с ними всеми спать.

– А вы знаете?

– Я знаю, – оскалилась женщина. – Уж я-то, поверь, отлично знаю. Он симпатичный мерзавец, тут полподземки по нему сохнет. Когда приходит, такой щебет поднимается… Но ты о нем думать забудь. Решай свои проблемы, девочка, а о парне забудь.

– Но я и решаю! – воскликнула я. – Именно поэтому я и прошу показать мне дорогу в руины…

– Руины, руины… Я тебя спросила: ты знаешь, кто такой Ниил?

Я облизала пересохшие губы и закрыла рот. Я не знала, кто такой Ниил. И не понимала, почему нужно говорить о нем.

– Он Новый, девочка. Почему, думаешь, он за стеной живет и до сих пор не подох от тетры?

Я смотрела на рыжую не мигая, и та продолжила, не дожидаясь моего ответа:

– Потому что он машина. Синтетик. А тетра таких не берет. Потому и живет не тут, в нашей уютной помойке, а где хочет.

– Откуда вам знать?

Голос меня почти не слушался. Звучал хрипло и, наверное, жалко.

– Что его тетра не берет? Ну, милочка, это очевидно. Он не первый год снаружи шляется. И до сих пор жив.

– Нет, я про… про синтетику. Про Новых. Откуда все это?