Цирк Обскурум

У меня не так много времени, но я накладываю немного клоунского грима, создавая контуры выше и ниже глаз, а затем губ. Поворачиваясь к зеркалу, я оглядываю себя, одобрительно киваю, затем беру маску и надеваю ее на лицо, прежде чем отправиться встречать их и ответить на призыв.

Он становится сильнее.

Призыв так сильно отдается в моей груди, что мне приходится обхватить себя руками, чтобы удержать его, как будто я могу разлететься на части в любой момент.

У меня действительно плохое предчувствие, но на зов всегда нужно отвечать.

Даймонд притормаживает на каменистой, пустынной проселочной дороге и оглядывается на нас.

— Время поохотиться.

Кивнув, я выхожу из машины, наблюдая, как они надевают маски, и мы обмениваемся еще одним взглядом, прежде чем свернуть на узкую грунтовую дорогу и направиться туда, куда велит зов.

Нам не приходится долго идти. За следующим поворотом, скрытое деревьями, находится заброшенное здание. Оно затенено и явно забыто. Стекло из окон хрустит у нас под ногами, когда мы подходим к открытой двери и вглядываемся в темноту внутри.

— Мне это не нравится, — признаюсь я.

— Цирк никогда не ошибается, — бормочет Даймонд, но даже он кажется более сдержанным, когда заходит внутрь. Зов колотится у нас в груди сейчас, так что мы должны быть рядом. Мы следуем за нашим лидером, позволяя нашим глазам привыкнуть к свету, по мере того как продвигаемся вглубь огромной пустой комнаты.

Нет, она не пустая, осознаю я, когда мы останавливаемся.

Посреди заброшенного бетонного здания лежит тело. Оно повернуто к нам спиной, под фигурой растекается лужа крови, что заставляет нас остановиться. По тому, насколько она неподвижна, становится ясно, что она мертва.

Мои брови хмуро сходятся, пока я осматриваюсь по сторонам. Если звала не она, тогда кто?

Хлопки наполняют воздух, пугая меня, мои глаза расширяются, когда Роджер выходит из тени. На его лице застыла зловещая ухмылка, которая заставляет меня неловко поежиться. Каждый хлопок его ладоней оглушителен, эхом разносясь по большой, похожей на пещеру комнате, когда шок и страх пронизывают мое тело.

Посмеиваясь, он останавливается и держит карточку двумя пальцами, позволяя ей блеснуть на свету.

Шут.

Он позвал нас сюда.

— Привет, жена, — мурлычет он. — Я ждал тебя.

Глава

51

У меня кровь стынет в жилах от его слов и блеска, который я вижу в его жестоких глазах. На мгновение дрожь страха пробегает по мне, когда я смотрю на своего мужа. Роджер чувствует себя совершенно непринужденно, несмотря на то, что мы превосходим его численностью. Это заставляет меня понять, что он, должно быть, что-то замышляет. Иначе Роджер никогда бы не был так уверен в себе.

— Это ловушка, — шепчу я, мой голос немного дрожит. Я горжусь тем, что он не дрожит сильнее, что я могу бороться со своим страхом. Я здесь не одна. Я не одна сталкиваюсь со своим монстром.

Даймонд возвышается рядом со мной, его глаза такие же темные, как и его душа, когда он смотрит на мужчину перед нами.

— Как умно с твоей стороны, — мурлычет Даймонд. — Ты взял ее визитку до или после смерти?

Роджер насмехается над Даймондом, отвращение сочится с его лица, когда его злые глаза пробегают по телу Даймонда.

— Разве это имеет значение, урод? Тебя было не так уж трудно выследить. Ты бежала так, словно думала, что у тебя есть шанс сбежать от меня. — Он смотрит на меня. — Как будто она могла когда-нибудь сбежать от меня.

— Я не принадлежу тебе, — заявляю я. На этот раз в моем голосе нет дрожи, когда я вызывающе вздергиваю подбородок, позволяя ему увидеть правду в моих глазах.

Роджер встречается со мной взглядом.

— Нет, — говорит он, и на его губах появляется ухмылка, — ты моя.

Он щелкает пальцами, и в темноте вокруг нас появляется еще больше движения. Люди, которых я никогда раньше не видела, выходят из тени и приближаются к нам. Каждый из них вооружен различным оружием — бейсбольными битами, свинцовой трубой, мачете. Все они смотрят на нас с ненавистью, как будто мы сделали что-то плохое этим незнакомцам.

Они ненавидят нас не за то, что мы делаем.

Они ненавидят нас за то, кто мы есть.

Ни один из них никогда не смог бы понять, что в этом мире нет никаких уродов. Есть только люди. Те из нас, кто готов признать существование тьмы и научиться жить с ней, сильнее, и им это не нравится.

Теперь мы стоим перед ними в наших масках, и я знаю, что они убьют нас, если представится такая возможность. Мы убиваем, чтобы защитить и спасти, но они убьют нас из зависти и отчаяния.

Кто из нас настоящие монстры?

Спейд напрягается рядом со мной, но нет никаких других внешних признаков того, что моим людям неуютно. Они оглядывают дюжину мужчин, окружающих нас, оценивая их. У них есть численное преимущество, но есть одна вещь, о которой они забыли в этой ловушке.

Мы смирились с темнотой.

Мы — тьма.

Мы — их ночные кошмары.

Даймонд ухмыляется.

— Отличная попытка, Роджер, — говорит он. — Я отдаю тебе должное.

Роджер хмурится, когда Даймонд называет его по имени.

— Здесь ты умрешь, урод.

Ухмылка Даймонда становится шире.

— Нет, — говорит он, качая головой. — Но это может случиться с тобой.