Цирк семьи Пайло

Джей-Джей прикинул возможные последствия и решил сменить тактику.

– Ты же никому не расскажешь, да? Я не за себя волнуюсь… А за Джейми. Бедняга Джейми ни на что подобное не напрашивался… Он просто… Он… – Джей-Джей придавал голосу как можно больше эмоциональности.

Уинстон лишь брезгливо покачал головой и пустился трусцой, чтобы догнать остальных.

– Вот гнида, – сплюнул Джей-Джей.

Как Джейми мог купиться на уговоры доброго дедушки? Как?

– Ну, Джейми, ты тоже свое получишь, – процедил он. И он не шутил.

* * *

Внутри Паноптикума собралась толпа, молчаливо глазевшая на разнесенные инкубаторы и знамя, все еще вверх ногами свисавшее с балок. Курт Пайло неторопливо подошел узнать, что произошло. Джей-Джей внимательно за ним наблюдал. Рыбьи губы Курта застыли в добродушной улыбке, а вот его лоб нахмурился, словно сжатый кулак. В сумме возникало выражение озадаченности: как у человека в комнате, полной хохочущих людей, когда он не до конца уверен над ним смеются или все-таки нет. Гонко бочком протиснулся к Курту. Он, как заметил Джей-Джей, оказался единственным, кто осмелился приблизиться к Курту в подобной ситуации. Они перебросились несколькими словами. Голос Курта звучал мягко и спокойно. Гонко вернулся к клоунам и тихонько присвистнул.

– Он очень недоволен, – произнес он.

Дупи схватил Гонко за рубаху.

– Гонко. Кто это сделал, Гонко?

– Тихо ты. Потом.

Курт размашистым шагом подошел к входу в Паноптикум и откашлялся.

– Друзья, – начал он, – нас постигла еще одна беда. Я полагаю, что случившееся никоим образом не было случайностью.

– И не говори, Курт, – пробормотал Гонко.

– Мне больно осознавать, – продолжал Курт, – что среди моих любимых подчиненных… и друзей… скрывается злоумышленник, который злорадствует по поводу страданий, причиненных нашим любимым уродам. Злорадство строжайше запрещено – сколько еще я это должен повторять? Давайте вспомним, что мы здесь одна семья. Я – Пайло, вы – семья, а все вместе мы – цирк. Подобные дикие выходки допустимы между друзьями, но не в семье. В ближайшие дни я наедине поговорю со всеми руководителями трупп.

Курт произнес это почти что нежным голосом, однако его звериный взор блуждал по лицам стоявших в толпе. Джей-Джей чувствовал, как его взгляд шарил вокруг, словно раскаленный прожектор, но рыбьи губы по-прежнему загибались вверх, а на щеках все так же играл веселый румянец.

– И еще два момента, – продолжил Курт. – У кого бы ни находился хрустальный шар Шелис, мы бы очень просили его вернуть. Любой, кто знает, где он… Полагаю, получит вознаграждение.

Чуть подумав, он добавил:

– М-м-м, вознаграждение, если вы сообщите мне, где он находится. И наконец… – улыбка Курта сделалась еще шире, и на мгновение огонь в его глазах погас. – Хотя мой брат Джордж первым появился на месте преступления, хотя он, скажем даже, прятался тут во время преступления (до и в течение его совершения), прямо вот стоял на этом месте в момент его совершения, и хотя он и не может назвать виновного, пусть происходило все средь бела дня, я бы предпочел не слышать никаких сплетен, намекающих на то, что он сам все и натворил. На самом деле, я бы предпочел, чтобы его порочащая близость к месту преступления осталась бы вовсе неизвестной, а уж тем более не обсуждаемой. Храни вас Господь!

Гонко и Уинстон удивленно переглянулись. Джей-Джею стало легче дышать. Теперь он мог заняться удержанием себя от убийства, каждый раз, как посмотрит на Уинстона. Это будет не очень-то легко.

* * *

Клоуны собрались репетировать, и Джей-Джея поймали и силой затащили на гимнастический мат, прежде чем он успел улизнуть. Ему дали первое задание: номер со скалкой.

– Точно так же, как тогда у тебя в спальне, – произнес Гонко. – Просто классика. Ты скатился вниз по лестнице, как сварливая домохозяйка. Помнишь?

– Да, да, – с горечью ответил Джей-Джей.

– У меня осталась та самая скалка. Я ее прихватил той ночью вместе с твоими водительскими правами. Время от времени они приходятся очень кстати. Лови.

Гонко бросил в него скалкой. Джей-Джей поймал ее, недовольно надув губы.

– Значит так, – сказал Гонко. – Гоши, встань напротив него. Гримаску такую же, вот так. Джей-Джей, швыряй скалку в Гоши.

Левый глаз Гоши удивленно мигнул, правый, казалось, прищурился… Ну, смелее же.

Лицо Джей-Джея перекосилось. На глаза навернулись слезы.

– Я… не хочу…

– Джей-Джей! – взревел Гонко. – Швыряй скалку, мать твою!

Джей-Джей всхлипнул и швырнул ее. Гоши удивленно свистнул, когда скалка врезалась ему в живот и отскочила, полетев в голову Джей-Джею. Он вовремя увернулся, но едва не попал под удар. Гоши беззвучно открыл и закрыл рот, уставившись на Джей-Джея.

– Прости, – прохрипел Джей-Джей, падая на пол у ног Гоши. – Прости меня. Мне приказали. Я не хотел… Он меня заставил…

Гоши, не мигая, глядел на него сверху вниз.