Цирк зажигает огни

– Весна, весна, – раскаркалась старая ворона – ну что вы все зачирикали! Всё равно все состаритесь, и перья выпадут рано или поздно. Как будто осень не придёт, и зимы не будет!

– Гм… – хмыкнула старая лошадь и посмотрела на ворону, хотела было сказать, что весна – это зелёные луга, любовь…

Но её огрели кнутом: когда ты в оглоблях, то не философствуй. И она пошла дальше.

А ворона взмахнула крыльями и опустилась на дорогу к ещё тёплому завтраку.

Кошка

Кошка с полосатым хвостом сказала Великой Богине: «Пожалуйста, очень прошу, Великая Богиня, ты можешь всё, сделай меня женщиной! Мне так этого хочется!»

И Великая Богиня сказала: «Сделать это не трудно, трудно любить, а женщина, если она не умеет любить, перестает быть женщиной».

– «Я буду, будулюбить!» – поклялась кошка с полосатым хвостом.

«Ладно! – сказала Великая Богиня. – Раз! Два! Три!»

И кошка превратилась в женщину. Она полюбила. Он был красивый и высокий, и у него были светлые волосы, потому что он был такой высокий, что головой касался солнца.

Он тоже полюбил кошку.

Но когда он хотел её поцеловать, случилось несчастье. В углу промелькнула мышь!

И кошка забыла, что она уже не кошка, бросилась на мышь и… опять стала обыкновенной кошкой с полосатым хвостом.

А он? Что мог сделать он? Он ушёл. Он был высокий и красивый, и у него были светлые волосы, потому что он был такой высокий, что головой касался солнца.

Долго плакала кошка, но Великая Богиня была неумолима. Она ведь сама была женщина.

Первая строчка

Ничего не выходило. Срочно нужна была юмореска, новелла или что-то в этом духе. Дал себе слово написать и…

В голове ничего такого, чтобы потом можно было сказать: «Ну как, старики, годится?».

…Так про что же, а?

Может, про цирк?

«Выходит клоун и обращается к зрителям: “Сейчас, дорогие друзья, для вас совершенно новая шутка! ” А в это время тигры начинают есть своего дрессировщика».

Нет, за это редактор меня самого съест.

А может, что-то сатирическое? Дело, например, происходит в оранжерее… Начать так: «Как хороши, как свежи были розы… и вдруг кто-то вбегает и кричит: “Господа, к нам едет ревизор!”… Нет, кажется, это где-то, у кого-то было.

И вдруг вбегает ко мне старый друг и кричит: «Есть идея!»

– Какая?!

– Сколько месяцев мы не были дома?

– Восемь.

Я внимательно посмотрел на него и всё понял.

Взял чистый лист:

«Дорогая мама, здравствуй, прости, что так давно

Мой литературный дебют

Короткие новеллы сейчас в моде. Я и написал своё первое произведение – короткую новеллу. Такую:

«ВСТРЕЧА»

«В это раннее утро она бежала к нему навстречу раскинув руки. Она обняла его и сказала: “Ты – мой!”

Над ними цвело солнце».

Я отнёс своё произведение в редакцию молодёжного журнала «Прыть». Редактор – с бородой, в очках, лет тридцати, долго и внимательно читал мою миниатюру. – «Ну что, старикашечка, неплохо. “Встреча” – это здорово! Просто какая-то повестуха. Но ты понимаешь, старичок, сейчас такие пишут. Сейчас пишут коротко, сжато, как… хм, как… ну, в общем, ты понял. Отсекай всё лишнее, не жалей себя. Только главное. И давай, приходи, старичок».

Я пошёл домой и стал отсекать. «Начнём», – сказал я себе.

«ВСТРЕЧА»

«В это раннее утро». Стоп. Что значит «раннее», что – утро бывает позднее? Долой! – «Она бежала к нему навстречу, раскинув руки». Стоп. Что значит «к нему»? А к кому же ещё, ясно и так. Потом «раскинув руки». Как будто можно на бегу раскинуть ещё что-нибудь. Вычёркиваем. Дальше. «Ты – мой!» Не могла же она сказать: «Он – мой!». А если выбрасываем «ты», то причем здесь «мой»? Кого или что мыть? «Над ними» – нет, мне это нравится! Будто можно, чтобы солнце цвело «под ними».

Наутро я принёс редактору следующее:

«ВСТРЕЧА»

«В это утро она бежала. Она обняла его. Цвело солнце». – «Дед, неплохо. И название есть, – сказал редактор. – Но есть длинноты, украшения. Понимаешь, цвести могут одуванчики, кактусы, орхидеи, лопухи, а тут солнце! Старайся меньше объяснять, доверяй нашему читателю, старичуля».

Я снова взялся за перо. Ничего не объяснять, что он, дурак, читатель наш, старички-то наши? Вот как:

«ВСТРЕЧА»

«Утро. Она бежала».

Потом я подумал: «она бежала», а он что, стоял, что ли? Коротко. Сильно. Ничего лишнего.

«ВСТРЕЧА»

«Утро».

А? А может так: «Утро» или «УТ». Нет, нужно «у». Я принёс редактору рукопись и положил на стол:

«ВСТРЕЧА»

– Дедусь, ты знаешь, это звучит. Но много, много! «У» – это и первый лепет дитя, «У» – и утро страны, «У» – и гудок паровоза, и угроза агрессора – «У». Давай, работай, дедуля.

Я заплакал и пошёл домой сокращать «У».

Нарисованный

Есть один художник, который нарисовал меня. И теперь, я живу. Нарисованный.

И там и тут. На бумаге и здесь, где-то между осенью и зимой. И где я настоящий?

Я заметил, что не всё у меня хорошо получается правой рукой, раньше я думал это потому, что я левша, теперь я вижу, тебе не удалась на рисунке моя правая рука. Вот в чём дело.

И ещё я стал тоньше чувствовать, меньше грубить, в этом виноваты твои тонкие линии. Я живой или нарисованный?..

Я, твой нарисованный, – живой.