Цицианов

Сразу после взятия крепости Цицианов отправил всеподданнейший рапорт Александру I: «Поздравляю с Новым годом и с новою победой! Победоносные российские орлы парят над башнями Ганджи, а главная мечеть обращена в храм истинному Богу. Целый месяц держали мы крепость сию в самой крепкой осаде. У осажденных не было ни воды, ни дров: пять раз требовал сдачи города: угрожал, убеждал, обещал высочайшим именем премилосердного моего государя оставить хана владельцем и данником России; но ничто не могло превозмочь упорства и буйства Джават-хана Ганджийского. Кроме штурма мне ничего не оставалось делать. Высокомерие хана, позднее время года, умножение больных и недостаток фуража, а выше всех бедствий неслыханный для русских войск стыд — отступить от крепости, не взяв ее, поставили меня в необходимость прибегнуть к единственной и кровавой мере взять крепость приступом! Он совершен с помощью Всевышнего, оружие российское благословляющего сегодня 4 января на рассвете с невероятным успехом и малым уроном, в полтора часа времени. Крепость Ганжинская взята. Наши солдаты дрались как львы. Джават-хан и сын его Гуссейн пали жертвами его упорства. Но к чести солдат, ни одна из 8600 женщин, свезенных жестоким ханом в залог верности их мужей, и ни один младенец не погибли. Человеколюбие и повиновение моему приказанию доселе при штурмах неслыханные. Остальные два сына ханских в самом начале штурма перелезли через стену и скрылись. Такая оплошность с нашей стороны произошла от малочисленной при моем корпусе конницы. Татарская же, кроме грабежа, не способна ни к какой верной службе. Ханские сыновья пробрались к самухскому владельцу Шерим-Беку, зависимому от Ганжи. Я их требую вместе с подданством его России. Местное положение Ганжинской крепости повелевает всем Адрибейжаном (Азербайджаном. — В. Л.). Вот почему сие завоевание первой важности для России. Что касается до меня, то я еще не пришел в себя от трудов ужасной картины кровопролитного боя, радости и славы. Счастливый штурм сей есть доказательство морального превосходства русских над персиянами и того духа уверенности в победе, который питать и воспламенять в солдатах считаю я первой своей целью»[715].

Взятие Гянджи было победным дебютом царствования Александра I. Его войска взяли одну из азиатских твердынь! Это потом он собьется со счета, принимая ключи капитулировавших крепостей в Финляндии, Молдавии, Польше, Германии и Франции; это потом его будут называть победителем самого Наполеона. Очень важным было также то, что полки под руководством Цицианова сумели выполнить установку императора на демонстрацию покоряемым народам его «безмерного человеколюбия». Александр I любил войну и победы, но желал избегать при этом крови, людских страданий, разрушений и всего прочего, что травмировало его впечатлительную натуру. Поэтому все понимавшие подтекст официальных бумаг особо отметили содержащиеся в реляции слова о гуманном поведении победителей. Не ускользнуло это и от внимания Ф.В. Ростопчина, одобрившего включение в рапорт слов о том, что «…милосердие государя проложило след и в сердца разъяренных солдат»[716]. Цицианов представил красочный рапорт о штурме и о многочисленных подвигах всех в нем участвовавших. Сильным ходом было переименование города в Елисаветполь — в честь супруги императора Елизаветы Федоровны. Царь наградил главнокомандующего орденом Святого Александра Невского, щедро раздал чины и ордена офицерам, а каждому нижнему чину досталось по рублю. Последнее вызвало у князя неоднозначную реакцию. Прочитав «в издаваемых ежедневно Высочайших приказах» о том, что «войска, бывшие в один день при разводе (параде. — В.Л.) в Петербурге, за исправность получили также по рублю на человека», Цицианов «имел дерзость представить императору просьбу, чтоб позволено было нижним чинам, бывшим при штурме Ганжи, на полученных ими рублях сделать скважины и на каких-нибудь ленточках носить их на мундирах в знак отличия от полученных другими за развод. Сей поступок его, — пишет С.А. Тучков, — остался без ответа»[717]. Однако прошение Цицианова не прошло даром. По распоряжению Александра I была изготовлена серебряная медаль с царским вензелем на одной стороне и надписью на другой: «За труды и храбрость при взятии Ганжи 3 января 1804 года».