Цивилизация Потопа и мировая гибридная война

Но дело же не только в «Яндексе». Взять тот же самый YouTube. У нас острейший дефицит российского видеохостинга, даже более чем дефицит — фактически его отсутствие, потому что RuTube, ВидеоMail.Ru и прочие системы несопоставимы с YouTube по своим возможностям и влиянию. В общем-то, это вопиющая проблема. Потому что в случае обострения холодной войны большая часть соцсетей, главный видеохостинг, большинство поисковиков будут работать против России, против ее народа.

(…)

Хочу акцентировать внимание. Я предложил не столько что-либо убирать, сколько дополнять. То есть к Google, YouTube, нынешнему «Яндексу», нынешнему Mail.ru, нынешнему Twitter, Facebook добавить нормальную соцсеть, нашу соцсеть, наш поисковик, наш видеохостинг, наши видеоигры. Это что — ограничение свободы?

Вообще свобода заключается не в том, что мы ничего не запрещаем, свобода заключается в том, что мы не отдаем монополистам своих детей, не приносим их в жертву глобальным монополиям.

Что касается слова «скрепы» — понятие «духовные скрепы» восходит к нашим славянофилам, — то сегодня это прозвучало как классический либеральный антимем. Это слово однажды, по-моему, попало в одно из выступлений президента. Либералы начали хихикать, им показалось, что на этом можно здорово сыграть. Славянофилов они, конечно, не изучали, у них вкусы другие. И сегодня даже в ваших устах, уважаемого мной эксперта[11], это звучит как ирония. А давайте себе представим, что такое жизнь без скреп. Например, что является скрепами в человеческом организме? Это его скелет. Если мы уберем главную скрепу — позвоночник, как известно, голова провалится в штаны. Вот что такое мир без скреп.

Если Digital Native понимается как рэп-баттлы, то я против. Потому что они до предела примитивны и безобразны. В этом-то и заключается их смак, делающий их популярными в подростковой, психически еще нестабильной, формирующейся среде. Но если Digital Native необходимо для победы в конкурентной войне в новом цивилизационном формате, так сказать питательная среда для русских хакеров, — то пусть оно остается, это Digital. Я предлагаю не отменить навыки, а на 180 градусов развернуть тот курс, которым сейчас идет это поколение: от курса космополитизма, потребительства и ухода в виртуал к курсу общего дела, анвангардного традиционализма, высокого образования, мощного оснащения всеми инструментами нашей культуры. Если это совместимо с Digital — ради бога! Очевидно, что в таком случае доля свободного времени ребенка и подростка, которая сейчас в большинстве семей отведена на его спонтанное сидение в смартфоне, планшете, ноутбуке, должна будет сократиться. Возможно — радикально сократиться.

Ну, и последнее, насчет «принимать современный мир». Нам нельзя принимать современный мир! Его нужно направлять, к нему нужно найти подход, как находит укротитель зверей подход к своим питомцам. Вот в чем разница. А просто принять динамику современного мира — это значит быть пассивным и в конечном счете перестать быть собой.

Изборский клуб, 2018 № 4.

Обнулители вечности (о цифровой революции и романе Проханова «Цифра»)

Роман Проханова живописует, как Двоица, божество Цифросферы, восстает против Троицы, против Бога-Слова.

«Только Россия не хочет вернуться к цифре. Русские упираются, безумствуют, не хотят отказаться от слова. Не хотят гармонии и своим упорством портят цифровую картину мира. Россия — страна Слова. Но видит Бог, Николай Николаевич, мы вгоним Россию в цифру!..» — эти слова миллиардера Моргулиуса, антипода главного героя Полуверцева, ярко передают суть идейной интриги повествования.

Большие художественные произведения, по крайней мере в русской литературе, всегда наполнены философскими и даже богословскими исканиями, прозрениями. Историки русской мысли отмечают, какое большое значение для нашей национальной философии имеет художественная словесность: Толстой и Достоевский открывают для них не меньше, чем наши крупнейшие мыслители.

«Цифра» Александра Андреевича Проханова — роман-фантасмагория, посвященная актуальнейшей теме «великой цифровой революции». И как полагается большому русскому роману, он весь пронизан интуициями, мягко говоря, небезынтересными с метафизической точки зрения. Достаточно сказать, что здесь развернута весьма богатая генеральная метафора: борьбы Слова и Цифры. И Проханов дает смелые, эвристически ценные трактовки этой метафоры, поворачивая ее как кристалл разными гранями, всматриваясь в эти грани и в их свет.