Цивилизация Потопа и мировая гибридная война

Николай Николаевич Полуверцев — мастер теории чисел, способный декодировать текущую реальность, и при этом поэт-визионер. Его противники представляют собой разветвленную законспирированную сеть, цель которой — заставить главного героя раскрыть секрет «модема Полуверцева», в существовании которого они не сомневаются. Парадокс пришествия Эры Цифры в романе состоит в том, что это пришествие не может совершиться без «модема Полуверцева». Агентам Цифросферы недостает главного и ключевого элемента, который должен замкнуть и увенчать всю их систему и добиться тем самым глобальной власти.

Фамилия олигарха Моргулиуса, олицетворяющего цифровой заговор, созвучна со словом «морг» — и это не случайно, в своем стремлении оцифровать все и вся он подобен патологоанатому, предназначение которого не вернуть жизнь умирающему, а манипулировать с уже остывающим трупом. Некоторых из персонажей враги «оцифровывают» прямо на глазах у Полуверцева — и они превращаются в послушные орудия нового миропорядка, нечто вроде биороботов.

По выражению Моргулиуса, открытие Полуверцева «делает Глобальную Цифровую революцию необратимой». Однако сам Полуверцев, находясь на протяжении всего романа в особом, пограничном состоянии сознания, между сном и явью, между галлюцинацией и воспоминаниями о прожитом, — силится и никак не может вспомнить о своем изобретении. Агенты противника подсказывают ему, что он создал новую «теорию чисел», что ему удалось на вечеринке филологов «превратить воду в вино», наконец, что он владеет секретом оцифровки самого Царствия Небесного. Эти подсказки терзают Полуверцева и, стараясь понять, что за этим скрывается, он извлекает из своей памяти такое откровение:

«В Оптиной пустыни в скиту, в ночном храме, где горела одинокая алая лампада, он беседовал с оптинскими старцами о числе, знаменующем скончание мира, и о числе, возвещавшем сотворение мира. Этот ночной разговор был прерван известием, что у ворот Пустыни остановилась коляска с писателем Львом Толстым, который бежал из дома. Старцы покинули Николая Николаевича, а тот вышел в туманную ночь, которая пахла сенокосами, лесной земляникой и близкой речной водой. Он долго стоял, слушая крик одинокой печальной птицы, и ему казалось, что это зовет его мама, прилетевшая повидаться с сыном из небесных высей. (…) Он шел ночными туманами, утопая в росе, и при свете зари увидел, как слиплись от росы колокольчики, и в каждом золотилась капля с отраженной зарей. Стоя в колокольчиках, он пережил откровение, какое переживали порой его предки полуверцы, исполняясь полнотой веры. Он услышал восхитительную музыку русского утра, и утренней русской зори, райскую песню русского цветка колокольчика. По утреннему лугу бежала к нему мама в белом платье, упала ему на грудь, приговаривая: „Коля, мой милый Коленька, как мы долго не виделись!“ В этот миг он уверовал полной верой в Царствие небесное, которое было внутри него. Тогда же родилось в нем прозрение о Царствии небесном, о числе, что следовало за Словом, силой которого был сотворен мир. Он вскоре забыл об откровении и о числе, но теперь ему напомнил об этом добродушный пастор из штата Техас…»

Итак, агентам противника нужны числа, тайные коды, в которых скрыт ключ от Царствия Небесного, цифровые ключи и пароли от сотворения и скончания мира. Им эти числа не открыты. Так же как, по слову Христа, им не могут быть известны сроки, день и час исполнения пророчества Апокалипсиса.

* * *