Цивилизация Просвещения

Великие перемены в пространстве Европы эпохи Просвещения происходят именно в славянском мире. В самом деле, два христианства на какой-то момент сблизились в XII веке; некоторое движение навстречу друг другу имело место в XVI веке при Иване Грозном — во времена Чэнслора, английской Московской компании, основания в 1580 году Архангельска. Семнадцатое столетие окончательно отрезало от Запада славянский черенок. Свой вклад сюда внесло католическое славянство (Польша, Богемия, Моравия, Хорватия). Именно славяне католического вероисповедания, обратившись к Западу, обрекли восточных славян на полную изоляцию. Первые два десятилетия XVII века перечеркнули усилия нескольких столетий. В том, что касается прошлого России до начала XVIII века, историческая демография сталкивается с почти непреодолимыми препятствиями. Российская история сдвинута во времени. Россия принадлежит к иному культурному хронотопу. Страна не замкнута, российское пространство не перестает изменяться, а та его часть, на которой так или иначе развивается сельское хозяйство, — расширяться на север, юг и восток от первоначального лесного ядра. «Итак, население России оценивается в 11–12 млн. человек в начале XVII века ив 17–18 млн. человек в его конце без каких-либо убедительных доказательств».

Сельскохозяйственная зона непрерывно расширялась с XII по XIX век то в более, то в менее быстром темпе, колебания которого еще предстоит установить. Россия представляла собой плотное центральное ядро, окруженное «границей». До XVII века граница открывалась в трех направлениях: на север, на восток и на юг. С XVIII века северная «граница» закрывается, остаются два направления — южное и восточное, С XIX века — только восточное. Ядро расселения увеличивается намного медленнее, чем периферия, вбирая в себя бывшие границы, превратившиеся в «старинные российские земли».

Было бы интересно представить себе российскую действительность в двух планах: только как центральное ядро и как центральное ядро плюс «границы». Колебания численности населения в двух этих пространственных зонах совершенно не совпадают — даже несмотря на то, что тенденции в пределе сходны: обе они в долгосрочной перспективе тяготеют к росту. Но в центре угол наклона меньше, кривая отмечена чередованием подъемов и спусков. Древняя лесная Московия переживает длительный спад в последней трети XVI века. Катастрофа 1601–1602 годов поражает уже больной организм. Не обходит Россию стороной и чума: 1602,1654,1709–1710 годы — в точном соответствии с европейской хронологией. Часть достижений XVII века в конце XVII — начале XVIII века была растрачена. Во второй половине XVII века граница вновь начала в более быстром темпе продвигаться на Урал, вдоль сибирского тракта, южнее тайги, к южным степям. Она залатала несколько брешей на побережье Белого моря. Но в первую очередь допетровская Россия ликвидировала ущерб, понесенный на юге, в степи. Двигаясь к югу, Россия парадоксальным образом окончательно отрезала себя от Западной Европы. Запустение Поморского берега привело к упадку Архангельска как центра торговли. Чтобы заменить этот порт XVI века, расположенный слишком далеко на севере, в эпоху Просвещения были найдены два выхода — Петербург и Одесса. Эти два порта — выходы из российского пространства, центр тяжести которого сместился на юг в период отрицательной температурной аномалии — малого ледникового периода XVII–XVIII веков. То, что нам в последнее время стало известно о темпах изменения численности населения Польши, полностью подтверждает наши предположения: более быстрый рост в «приграничных» областях, относительное продвижение к югу.

Выдвинутая нами гипотеза о двух разных скоростях эволюции территорий, населенных славянами, может быть проиллюстрирована более близким и сравнительно лучше изученным примером Польши. История России по сути своей определяется сокращением численности населения на севере и перемещением деловых центров к югу. Одним словом, переход от малой Европы к большой отныне не может быть правильно понят без учета этого основополагающего вывода. До последнего времени эти факты полностью ускользали от внимания исследователей из-за отсутствия ретроспективной истории климата. Теперь, благодаря усилиям группы историков, первым из которых во Франции должен быть назван Эмманюэль Леруа Ладюри, нам известны масштабы отрицательной температурной аномалии XVII–XVIII веков. Эта температурная аномалия мало повлияла на историю Центральной Европы, но все же она повлекла за собой изменения большого масштаба в крайних областях распространения ряда культур. Северная Россия, завоеванная для сельского хозяйства в XVI веке, была вновь потеряна в XVII–XVIII столетиях, когда понижение температуры на 1 °C отодвинуло границу созревания злаков на многие сотни километров. Зеленое лето служит свидетельством длительного катастрофического изменения.