Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

Между тем по другую сторону от Скандинавии разыгрывалась еще одна сюжетная линия той же истории, потому что часть викингов отправлялась на запад, а часть – на восток. Те, что шли на восток, называли себя русами. Они добирались до истоков могучих рек, таких как Днепр и Волга, и плыли по ним на юг в сторону Черного моря. Когда им попадались пороги или другие препятствия, они просто перетаскивали свои драккары на следующий судоходный участок и плыли дальше. По пути эти суровые воины преодолевали огромные, поросшие лесами территории, населенные славянскими племенами, которые жили небольшими независимыми общинами и вели натуральное хозяйство. Русы грабили их деревни, забирали всю еду и полезные вещи, которые только могли найти, и продолжали путь.

Вскоре они поняли то, что рано или поздно понимают все грабители: мародерство – не очень эффективный способ раздобыть нужные вещи. Если вы обчистили замок, вы получите только то, что в нем нашли. Допустим, вам срочно нужна зубная щетка; в каком по счету замке вы ее найдете? Гораздо эффективнее было продать награбленное на одном рынке, а на следующем рынке купить на эти деньги все, что нужно. Так пираты и грабители превратились в торговцев.

Золото и серебро считались лучшей добычей, потому что они были готовыми деньгами. На западе викинги находили много этих металлов в монастырях и церквях в виде предметов религиозного культа и священных реликвий, которые можно было переплавить. Но в славянских деревнях не встречалось артефактов и драгоценных металлов. Зато там были выращенные продукты и вещи, произведенные людьми для собственного потребления. Поэтому русы стали захватывать в плен самих славян и продавать их на юге как рабов, таким образом превращая людей в деньги. На самом деле английское слово slave («раб») происходит от слова «славянин», служа мрачным свидетельством того, каких размеров достигала эта работорговля в IX в. Часть рабов-славян попадала в Византию, но большинство скупали торговцы из исламского мира, где рабов использовали в основном для работы по дому и сексуальных утех.

Поскольку русы, спускавшиеся по рекам из Скандинавии в Восточную Европу, в большинстве своем были мужчинами, некоторых плененных славянских женщин они оставляли себе. Родившиеся от славянских матерей дети вырастали в славянской культурной среде и говорили на славянских языках. Так за несколько поколений русы растворились в местной славяноязычной аристократии, практически не сохранив связей со своими дальними родственниками в Скандинавии. Новые славянские аристократы называли себя «русскими». Они больше не были земледельцами, ведущими натуральное хозяйство, – они были хорошо вооруженными и агрессивными воинами.

Русские мечтали завоевать Константинополь, но это сравнимо с тем, как если бы блоха хотела победить слона. Константинополь был самым могущественным и хорошо укрепленным городом той эпохи, защищенным водными преградами, крепкими стенами, колоссальным богатством и всем оружием, которое только продавалось за золото. Поэтому некоторые русские стали наниматься на службу в византийское войско – в частности, в элитные подразделения, известные как Варяжская стража. Вполне ожидаемо это привело к тому, что представители русской знати стали постепенно обращаться в христианство. Они присоединялись к Греческой православной церкви, и их подданные – кто-то добровольно, кто-то нет – следовали за ними. Византийский миссионер по имени Кирилл разработал для русских фонетическую систему письменности, чтобы перевести Библию на славянский язык, что положило начало превращению бывших язычников в грамотное христианизированное общество – точно так же, как это произошло с готами в Западной Европе несколько столетий назад.

Русские оказались энергичными коммерсантами, которые активно включились в мировую торговую систему. Основной формой наличных денег на тот момент было серебро. Через исламский мир текли обильные реки серебра. Русские территории граничили с мусульманскими рынками вдоль Черного и Каспийского морей. Благодаря этому серебро из мусульманского мира перетекало через русские торговые сети в Скандинавию, а оттуда просачивалось в экономическую систему Северной Европы – с глубокими последствиями, как мы увидим дальше.