Цок

Вот и приходилось ради исполнения собственной мечты заниматься всякими глупостями. То умасливать бывшего мужа, то воздействовать на слабохарактерную мать, то изничтожать нервную систему лучшей подруги… Нет, есть ещё козырь. Старый знакомец. Неосмотрительный а.-х. второго класса. Да, Предо. Видеозапись с глупейшим поступком которого спрятана в электронных мозгах мобильного телефона, а тот, в свою очередь, в надёжном месте. Но это уж совсем на крайний случай… Ох, как всё непросто. Этот серебряный постоянно трётся на Перекрёстке Третьей Вечности, и, возможно, лично знаком с его создателем. Всесильным Атонием.

Как вы думаете, кому нужны такие враги? Во-во, вопрос риторический. Стена в покровителях — это посерьёзнее каких-то островных анархистов. Даже не посерьёзнее. А серьёзно. Очень.

Эх, на Землю б его. Да без крыл…

Глава двадцать первая Верю!

Всё последнее время Атоний и не думал ни от кого прятаться. Ни на Перекрёстке, ни где ещё. Таки сдержал странное обещание, данное Люпио ещё на заре современной земной цивилизации, и стал ангелом-содержателем ночлежки для бездомных.

В своё время, когда заблудший во внутренних исканиях серафим сбежал из Мерцающей Бездны, решив не возвращаться в Высшие Сферы, он, не зная, что предпринять, некоторое время скитался по отдалённым безжизненным планетам. Чтобы не попасться демоническим и ангельским патрулям, которые неоднократно наблюдал из временных убежищ, укрывался в ядовитых атмосферах газовых гигантов и холодных пещерах астероидов. Но такая жизнь ужасно наскучила. Что не удивительно.

Когда количество поисковых экспедиций здорово сократилось, а периодичность их дежурных облётов откатилась до установленной для мирного времени нормы, Атоний, здорово обессилевший от голода и жажды, потихоньку перебрался на Землю, которую неплохо знал. Поселившись в малодоступной пещере на северном склоне Везувия, он наладил тайную связь с любимым своим учеником и приятелем. С неким Люпио, золотым ангелом-хранителем первого класса, опекающем сразу двух не слишком-то, честно говоря, адекватных градостроителей, пытающихся на берегу Тибра собственными лишь силами возвести новую столицу просвещённого мира. И это, невзирая на далеко недружественные насмешки бескультурных соплеменников, с удовольствием закусывающих недозрелые абрикосы сырой рыбой. Фу, какая гадость!

Пока ещё не достигшего полного расцвета лет золотого молодчика тоже забавляла кипучая деятельность неутомимых энтузиастов, но он таки относился к ним искренне и по-доброму, всеми способами внушая диковатым родичам не обижать собственных подопечных без веских причин. А если не трудно, иногда и помогать им стройматериалами, грубой физической силой и пусть не деликатесной, но богатой витаминами и фосфором пищей.

Очень кстати поселившийся по-соседству Атоний, имевший за плечами громадный опыт в возведении столиц просвещённых миров, незаметно взял бразды правления в свои руки. Да. Именно. Повезло, что ангелы-надзиратели рядом не крутились, а на Люпио, он это точно знал, можно было положиться. Почти как на самого себя. Мало-помалу, Рим был построен, один из подопечных аккуратненько и без шума прикончил другого (исключительно во благо прогресса), и ангел-хранитель, облегчённо вздохнув (питомец-то остался всего один), принял участие в ответной помощи учителю. Пора уж было и ему начать строить грандиозные планы на будущее.

Котелок у Люпио варил превосходно, да и мыслил золотой а.-х. вполне неординарно (вспомнить того же фараона Эхнатона, бывшего подопечного Люпио и одновременно опередившего время ярого приверженца монотеистических культов), поэтому серафим доверился собственному ученику безоговорочно. Вместе они и разработали концепцию дрейфующей Третьей Вечности, которая должна была стать свободомыслящим Перекрёстком Миров, отстранённым от политических и идеологических противоречий бессмертных Верха и Низа. Оставалось самое трудное — добиться поддержки Стены и найти верных союзников. Всё-таки сконструировать и воплотить обитаемую Сферу — это вам не Чичен-Ицу из «лего» собрать. Вдвоём тяжко.

Друзья разделились. Атоний взял на себя переговоры с Великой Преградой, а Люпио серьёзно озадачился поисками не слишком болтливых и, главное, трудолюбивых единомышленников.