Цок

— Почему? — удивился Люпио. — Мне показалось, что его народ вполне самодостаточен.

— Самодостаточен, — помолчав несколько секунд, согласился серафим-отступник. — Но с его силами и бесценными знаниями старик мог бы перевернуть Вселенную, а он вместо этого спрятался на затерянном островке… Знаешь, дружище, если б Ваиру только захотел, то создал бы совершенную Третью Вечность. Не то, что собираюсь сделать я… Всё-таки опыт — великая штука… Последнее время всё чаще и чаще об этом думаю. И сомневаюсь, верное ли дело я затеял? И, если да, то кому оно кроме меня самого нужно? Сомневаюсь… Даже ты, мой единственный друг, предпочёл Землю… Безумно хочется, чтоб в тебя просто верили. Безумно!

— Я верю в тебя, — Люпио положил руку Атонию на плечо. — Когда-нибудь и я состарюсь. Век ангела долог, но не бесконечен, тебе ли этого не знать? И тоже, наверное, захочу воплотить свою вечность. Но сперва вспомню тебя. Поднимусь на твой Перекрёсток Миров, найду там какую-нибудь тихую корчму поприличней, усядусь в уголок и с удовольствием подниму бокал доброго вина за воплощённые другом мечты. Да, за них. Времена ж меняются, как сказал сегодня утром твой старый знакомый. И, если не брать в расчёт негатив дряхлого ворчуна, то…

— Мы меняемся вместе с ними, — улыбнулся успокоившийся Атоний. — Спасибо тебе.

А потом, презрев об осторожностми, раскинул ослепительные крыла, взмыл в небо и громко крикнул:

— Не грусти, дружище! Пусть даже ничего у меня и не выйдет, но ведь попробовать всё равно стоит! Не так ли?

— Конечно! — громко ответил Люпио. — И знай, что я в тебя искренне верю! Слышишь? Верю!

Глава двадцать вторая Битва

Ван Дер Кац, на ум и предприимчивость которого Карина Зацепина возлагала большие надежды, и сам нынче выглядел чуть лучше неё самой. В беседе между партнёрами выяснилось, что в Европе с кактусовым бизнесом проблем сейчас нисколько не меньше, нежели в России. Самуил Моисеевич, которому так же, как и Карине, настойчиво предлагала «взаимовыгодное» сотрудничество некая тайная организация, на угрозы шантажистов не поддался. Наоборот, подключил все мыслимые и немыслимые связи и вышел на некое хорошо законспирированное содружество выходцев с Ближнего Востока, которое за вполне умеренную плату бралось обеспечить полную безопасность растений и самого «садовника».

На протяжении двух месяцев такое сотрудничество казалось вполне удачным вариантом, но потом всё полетело в тартарары. Случилось это, когда в офис цветовода явились два убитых горем араба и сообщили, что не смогут дальше выполнять условия контракта, потому как их движение обезглавлено — все руководители организации в течение последних недель неожиданно погибли. Один (прекрасный, кстати, пловец) утонул в море, нелепо упав с катера, другого выловили из чистейшего бассейна с лёгкими, забитыми илом, а самого главного утащила в океан прямо с лучшего из канарских пляжей невероятным образом выбравшаяся на берег акула. Выходцы с востока полагали, что подверглись нападению со стороны какой-то мощной мистической силы, пагубному влиянию которой тщетно пытались противопоставить силу же, но всего лишь собственного гордого духа и, попутно, скорострельного оружия. Ими и оградить от новой напасти многих европейских и американских бизнесменов, не пожелавших иметь с шантажистами никаких дел. Они бы порекомендовали Кацу обратиться к русским нефтегазовым магнатам, которые пока ещё на плаву, только интуитивно чувствуют, что независимое положение отмороженных северных коллег сохранится не слишком надолго.

А пару дней назад Самуил Моисеевич получил письмо от родной сестры, проживающей в Израиле, из которого заключил, что или старая Мойра наконец-то окончательно выжила из ума, или же рассудком тронулся весь цивилизованный мир. В письме между прочим сообщалось, что некие то ли китайцы, то ли японцы без чьего-либо согласия установили на берегах Мёртвого моря мощные опреснители и скоро-таки примутся за во всех отношениях неприятное выпаривание уникального реликтового водоема.

Сам Кац, вознамерившись отправиться в Россию на выставку, собирался там почеломкаться с руководством одного солидного концерна, но заметивши по прибытии из окна автомобиля безумные толпы паломников, наливающих страждущие организмы водами из канала Грибоедова, потерял последнюю надежду. И досюда добрались, подонки!

Вечером того дня, когда в Ленэкспо состоялось открытие выставки «Колючий ласковый мир», в репинском доме Зацепиной за столом собралась маленькая и не слишком весёлая компания — сама Карина, Самуил Моисеевич плюс только что присоединившиеся к ним Маша с Андреем. Включённый телевизор транслировал последние известия, которые и раньше-то редко сообщали что-то хорошее, теперь же недвусмысленно обещали погрузить в глубокую депрессию новыми своими репортажами остающуюся пока в здравом уме часть народонаселения.